- Эрл Леонард Нельсон
- Бегство как неиважнейшее искусство
- Генрих Фон Клейст
- Фредди Куэлл из фильма “Мастер”
“Если, как учат философы, жизнь человека должна быть произведением искусства, то бегство является наивысшей формой искусства жизни. Это знал Вийон, знал Жарри, знал Хлебников, знал Артюр Краван. Раньше я считал, что бунт — наиважнейший жанр. Сейчас я без колебаний ставлю на первое место бегство. Практиковать его без паники, без страха и истерики, как тонкое воинское искусство, продумывать линии и направления бегства, как это делали арабские конники, вагабунды и тюремные беглецы во всём мире — самое благородное плебейское умение, которое мне известно” — А. Бренер
Короткая заметка о бегстве
Я проснулся в 4 утра от звука пожарной тревоги, кричащей в коридоре отеля. Голос диспетчера просил всех немедленно покинуть здание и бежать в сторону выхода.
Я начал представлять, как будет гореть наша гостиница. Как жильцы бегут по коридорам, расталкивая друг друга плечами. Как огонь съедает по кускам целые этажи и кто-то выпрыгивает из окон, чтобы спастись. Как дым над зданием заставляет прохожих поднять голову и начать снимать огонь в свои сторис. Я останусь в номере. Буду спокойно лежать на кровати, постепенно задыхаясь от угарного газа и чёрного дыма, пока мне не станет все равно.
Передо мной вставали кадры из недавнего пожара в Питерской Мануфактуре. Наконец-то я увижу в этом городе что-то интересное. В коридоре истошно лаяли чьи-то собаки и люди пробегали с криками неработающий лифт. Прошло несколько минут и серена внезапно выключилась. Должно быть кто-то опять закурил в своём номере. В окно бил холодный утренний свет и я знал, что уже не засну. У меня была бессоница, я не смогу её побороть. Снова буду бесцельно смотреть в потолок, слушать гудящий холодильник и чьи-то крики за стеной. Этот пожар заставил меня вспомнить о чем-то. Что-то, что давно меня преследовало. А значит пора от этого освободиться.
Я расскажу вам о бегстве. Пожар напомнил мне о беглецах. Возможно, я всегда о них думал – Клейст, Артюр Рембо, Карл Панцрам, мой отец. Все их истории чем-то схожи. Бренер говорил, что бег есть наиважнейшее искусство жизни. Возможно, оно же и самое одинокое. Пусть эта заметка будет о трёх людях. Возможно, их истории расскажут о них лучше.
“Когда Бог хочет наказать человека, он отнимает у него разум”
Эрл Леонард Нельсон
Я расскажу о том, чьё бегство было частью его жизни. О великом беглеце, Эрле Леонарде Нельсоне — “Горилле-убийце” или “Тёмном душителе” — серийном убийце, совершавшем свои преступления на территории США в начале прошлого века. До Теда Банди, Эда Гейна и Джозефа Деанджело, в Америке был Эрл Нельсон.
Все началось в 1897 году. Он родился в Сан Франциско, штат Калифорния. Оба его родителя умерли от сифилиса, когда ему не исполнилось ещё и двух лет. Органы опеки отправили ребёнка к его дедушке и бабушке, которые были ревностными прихожанам церкви Пятидесятников. Приёмные родители приняли Эрла как данность. Они жили бедно, почти нище, однако мало кто в то время жил иначе.
В семилетнем возрасте его отчислили из школы из-за плохого поведения. Говорили, что за обеденным столом Эрл ел почти как животное. В 11 лет он попадает под колёса автомашины и оказывается в коме. Врачи считают, что у него нет шанса выжить, но спустя несколько дней он внезапно приходит в себя и открывает глаза. С того момента все психические девиации Эрла становятся ещё сильнее. Порой он видит сны, которых не было и разговаривает сам собой. Он мучается от головной боли и кратковременной потери памяти. Иногда люди замечают, как он идёт по улице и смотрит в небо так, как будто там что-то есть.
Эрл рос и постепенно превращался в гибкого, физически развитого юношу. У него была широкая грудь, длинные жилистые руки и темные волосы. Свою семью он любил развлекать разными фокусами — он мог поднять гирю одними зубами, отжаться от пола на двух пальцах, встать в акробатическую стойку и держаться в ней по несколько часов.
А ещё Эрл пристрастился к выпивке. Он пил её так, словно это была вода. Однажды местные выпивохи поспорили с ним, что он не пройдет на одних руках и пару кварталов. Эрл допил бутылку виски, встал на руки и прошел девять. Посетители бара стояли в остолбенении. А те, кто этого не видел, не могли поверить, что такое возможно.
Примерно в это же время Эрл вдруг стал предельно религиозен и начал проводить много времени за чтением Священного Писания. Благо, в семье пятидесятников недостатка в такой литературе не было.
Тогда же у него появилась привычка подолгу убегать из дома. Спустя несколько дней он возвращался домой весь грязный и в чужой одежде, без пенни в кармане. Словно лунатика его влекло что-то за домашним порогом.
В начале тётя ещё пыталась исправить его повадки, но вскоре поняла, что здесь она бессильна. Причины побегов лежали в той области, которая была ей недоступна. Тогда же Эрл стал совершать свои первые кражи и возвращаться с несколькими новенькими долларами в кармане. Неплохие деньги для того времени! Он оставлял их тёте, но та отказывалась их брать, догадываясь об их источнике заработка.
Бегство — это искусство, писал Бренер, в психиатрии это могли бы назвать болезнью. Есть даже термин в медицинских справочниках — Дромомания (от греческого “бег” и “помешательство”) — склоность к постоянному скитанию и побегу из дома, бродяжничеству.
Ещё один флажок в симптоматическом списке психопатов. Если ребенок проявляет такое поведение в детстве, а после переносит правило и во взрослую жизнь, скорее всего, это говорит о его психическом отклонении.
Эрл убегал, и убегал всё дальше. В 1917 г. он попал в армию, но вскоре оттуда успешно дезертировал. Так повторялось несколько раз, пока в последнем лагере военный врач не приказал отправить его в госпиталь для психически больных в городе Напа, штат Калифорния.
Побег из Госпиталя
В госпитале Эрл попал в заключение на несколько месяцев. Его пичкали таблетками и наблюдали в общем режиме с другими пациентами. Свои наблюдения врач-психиатр записывал в небольшой больничный дневник. Эрл вёл себя неагрессивно, был молчалив, подолгу оставался погружённым в самого себя. Он признавался, что порой видит сильные галлюцинации, в которых присутствуют чьи-то лица и тихая музыка. Он также слышал голоса, которые нашёптывали ему себя убить. Кто знает, что бы было, если он их тогда послушался.
Первый раз Нельсон попытался сбежать из госпиталя, выломал решётку своей камеры. Но толстые железные прутья ему не поддались. Не поддались тому, кто может быть сильнее всех хотел, чтоб прутья уступили.
Наверное, отличие тюрьмы от психлечебницы лишь в том, что в ней никто не хочет совершать побег наружу. Для них вся жизнь одна темница. В последней за ними хотя бы заправляют постель.
Но Эрл так жить не мог. После неудачной попытки побега, он решил попробовать что-то другое. Во время очередной общей прогулки в больничном дворе, он внезапно подбежал к высокой кирпичной стене и по узким трещинам между камнями вскарабкался на пять метров. Затем перепрыгнул через решётку и убежал за территорию больницы. Всё это было проделано на глазах ошалевших охранников и пациентов. Местным психам так понравилось этот трюк, что они тут же окрестили Нельсона “Гудини”.
Первым, что сделал Нельсон, выбравшись из лечебницы, отправился в Сан-Франциско в дом к своей тёте. Когда она увидела его, промокшего и грязного до нитки, пытающегося залезть в дверь, с ней чуть не приключился инфаркт. Эрл выпил чаю, принял душ, разделся и лёг спать. Наутро первое, что он увидел, были лица санитаров, приехавших забрать его обратно. Его отвезли в лечебницу и посадили в карцер. Высокую кирпичную стену во дворике заштукатурили краской, чтобы больше никто не мог забраться по её поверхности.
Эрл пролежал так в камере почти что месяц, и вскоре было решено выпустить его наружу. На первой же прогулке Эрл вновь подошёл к стене и повторил свой фокус. Местные психи глядя на это залились аплодисментами. Пробыв на свободе несколько дней, его снова поймали и вернули в госпиталь. Через несколько месяцев он снова повторил побег.
На этот раз врачи решают его уже не ловить. Больничная карта Эрла Нельсона заканчивается фразой — “Излечен”.
Череда убийств
Первое убийство произошло в начале 1926г.
60-летняя Клара Ньютон, хозяйка отельного домика в Сан-Франциско была найдена задушенной в своей комнате. Посмертная экспертиза показала, что она была задушена голыми руками, а затем изнасилована. Недалеко от этого же города 2 марта была задушена и убита Лилиан Мэри.
Через две недели в 523 км (!) в городе Санта-Барбара при схожих обстоятельствах была убита Оли Рассел.
На тот момент полицейским ещё не удалось сложить всю цепочку убийств в одно целое, ведь огромное расстояние между ними предполагало, что преступления совершали разные люди. Для Modusa Operandi серийных преступников характерно совершение преступлений лишь на знакомой для них территории. Их поведение можно сравнить с повадками дикого зверя, который охотится в пределах очерченного ареала.
Так первые убийства совершаются недалеко от дома, затем недалеко от территории родного штата. Сопоставив все точки на карте, у детективов появляется возможность предугадать следующее действие преступника.
В Августе того же года в 427 км от Санта-Барбары была обнаружена мертвой Мэри Нисбет. Тело хозяйки дома-гостиницы находилось на втором этаже, под кроватью своей спальни. Сперва полицейские обвинили мужа убитой, но вскоре им пришлось отказаться от своих обвинений.
Никто не мог поверить, что это жестокое убийство мог совершить незнакомый человек. К тому же из квартиры ничего не было украдено.
Место преступления шокировало даже опытного шерифа. Лицо Мэри Нисбет было полностью разбито несколькими сильными ударами. При этом удары были нанесены с такой силой, что выбитые зубы разлетелись по всей комнате. Нос, скулы, брови были испачканы запекшейся кровью. Лежавшее рядом ванное полотенце, сделанное из прочной хозяйственной ткани, было разорвано надвое.
Другой удивительный факт заключался в том, что никто из соседей, проживавших в гостинице, не слышал ничего подозрительного. Тогдашние американские дома состояли сплошь из тонких деревянных потолков и стен, через которые можно было услышать каждый звук. Под тяжестью веса деревянные лестницы громко скрипели и трещали, и пройти незамеченным на второй этаж было почти невозможно. Кто-то должен был что-то услышать.
Однако этого не произошло. Случайные свидетели утверждали, что незадолго до убийства они видели рядом с домом незнакомого мужчину. Его описывали как темного, коренастого мужчину с неестественно длинными руками. Подхватив это описание, местные газетчики быстро придумали имя преступнику — “Тёмный Душитель”, “Горилла”, “Горилла-убийца”.
К концу 1926 г. серия убийств повторяется в Портланде, в штате Орегон. Убийца бежал в другой штат и по линии его бегства за ним тянулся кровавый след. В октябре была задушена 35-летняя домохозяйка Бэта Виверз. На следующий день была убита 59-летняя Вирджина Грант и Мэбел Руне. Три убийства за два дня. С такой дерзостью портландская полиция ещё не сталкивалась. Не имея за плечами опыта работы с серийными преступниками, они пытаются найти убийцу обычными методами — устраивают облавы, проводят хаотичный опрос свидетелей, переворачивают вверх дном городские притоны. Но преступник снова испаряется в воздухе. Никто ничего не слышал и не видел.
Через месяц череда убийств повторяется снова — в течение нескольких дней были обнаружены тела 4 задушенных женщин.
В следующий раз “Горилла-убийца” объявляется в 300 км. Чем объясняются его передвижения из штата в штат? Возможно, он путешествовал на товарняках? Бродяжничал от одного города к другому, пока новый приступ безумия не брал над ним вверх? Или он бежал от правосудия, которое рано или поздно призвало бы его к ответу за совершенные преступления?
Как бы там ни было, в конце декабря 1926 г. убийца объявляется в Канзас-Сити. В течение нескольких дней здесь находят тела 4 человек, разного возраста и достатка. Один из свидетелей, видевший незнакомого постояльца в тот день, говорил, что это был темноволосый широкоплечий мужчина, который держал в руке какую-то книгу. Описание подходило под описание “Тёмного Душителя”.
Дальше след убийцы теряется и уходит в сторону Восточного Побережья, а затем исчезает на границе США.
В начале июля 1927 г. с промежутком в несколько дней была найдены задушенными пятеро человек на границе с Канадой. Двое из них были обнаружены в небольшом городе Виннипег. Канадские полицейские тут же связались с американскими коллегами и направились по горячему следу. На тот момент на счету убийцы уже была 21 жертва. В кратчайшие сроки были получены ориентировки преступника, опрошены местные жители, устроены засады на пересечения нескольких городов.
Через несколько дней, констебель небольшого города Килларни сообщил, что он, возможно, поймал подозреваемого. Когда он получил сводки от окружных властей, то сразу направился в сторону железной дороги, предположив, что убийца может двигаться по этому направлению. Железная дорога является хорошим ориентиром в лесной местности и легко сбивает след собак ищеек.
Он засел в кустах с заряженным револьвером и спустя пару часов заметил, как по дороге спокойно движется чья-то фигура. Когда она приблизилась к засаде, он вышел из кустов и наставил на неё ствол, а затем заковал в наручники.
Внешность мужчины подходила под описание “Тёмного Душителя”, однако подозреваемый вёл себя почему-то удивительно спокойно. Констебель засомневался, что в его руках находится опасный преступник, но всё же отвел его в полицейский участок и приковал к решётке.
После этого констебль отправился на почту, чтобы сообщить коронерской о своей поимке, а также о том, что он очень сомневается, что этот человек является тем самым убийцей, о котором сообщали в газетах. Вернувшись, он обнаружил , что за решеткой никого нет.
Клетка была пуста. Убийца снова сбежал. Сделал то, что было под силу только ему. Но было уже поздно. Мир сгущался над ним и закрывал свои бреши.
По тревоге был поднят весь город. Все, кто могли держать в руке оружие, устремились с собаками в лес. Из соседнего штата были отправлены вооруженные отряды. В третьем часу ночи к городу подъехал железнодорожный состав. Дежурящий на перроне полицейский заметил в темноте чей-то силуэт, пробежавший наперерез поезду. Железнодорожный состав был тут же остановлен и досмотрен. В одном из пассажирских вагонов был обнаружен беглец. Его звали Эрл Леонард Нельсон.
Суд и казнь
К суду Эрл Нельсон был доставлен в окружении многочисленной стражи. Ему было предъявлено обвинение в 29 убийствах. Рядом со зданием собралась огромная толпа горожан, требующих выдать им преступника в руки, чтобы они могли повесить его на ближайшем дереве.
В течение всего следствия Нельсон вел себя отстраненно, почти индифферентно. Местный охранник, наблюдавший за ним в заключении, говорил, что Нельсон часто повторял один и тот же фрагмент из Библии, словно заученный им наизусть:
«Сын мой! Отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои. Потому что блудница — глубокая пропасть, и чужая жена — тесный колодезь; Она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников»
13 января 1928 г. в 7:30 утра Нельсон был казнён в городе Виннипег. Его возвели на деревянную площадку, накрыли голову чёрным мешком и затянули петлю. Затем охранник подал сигнал и металлический люк резко открылся. Его тело полетело вниз. Так он умер.
Бегство как наиважнеейшее искусство
Бренер говорил, что бегство является наиважнейшим искусством жизни. Скитаясь по городам Европы, берлинским сквотам и квартирам своих друзей-художников, он сам в себе вполне воплотил этот жанр. Его наследство — лишь сорванные модные показы и резкие стихи, записанные украдкой на площадях вокзалов. Должно быть, величайшими беглецами были монгольские кочевники. Они блуждали от одного края континента к другому и разоряли все христианские города, стоявшие на их пути. Вся жизнь их была одним сплошным порывистым движением. Но движение не оставляет после себя свидетельств. Чтобы что-то запечатлеть, сперва необходимо остановиться. Мы не знаем городов кочевников или их памятников архитектуры, религиозных храмов или дворцов правителей. Одни лишь временные стоянки, которые рассыпались по частям как африканские термитники.
У кочевых народов Севера есть примечательная поговорка — “Я иду тогда, когда идёт олень”. Всё их движение подчинено оленю. Земля дала человеку и зверю душу, и жизни их стали равноценны. Но движение также может быть не подчинено ничему.
Генрих фон Клейст
«Беспокойное Сердце»
Клейст родился 18 октября 1777 года. Его семья принадлежала к старинному роду прусских военных. В 15 лет его отец скоропостижно умирает и мать решает отправить сына в армию, чтобы продолжить семейное дело. Вскоре умирает и она. Попав в армию, Клейста определяют в гвардейский полк, где проводит месяцы в каждодневных муштровках и строевых учениях, прежде чем его отправляют в гущу франко-прусской войны.
Обесиленные прусские войска двигались к Рейну в попытке изгнать врага со своей земли. Вокруг стояли разрушенные деревни. Отряды неприятеля сновали по дорогам в поисках провианта. Ежедневные военные стычки оставляли после себя трупы, орудия и раздутые тела лошадей. В этой войне не было ни доблести, ни славы.
Так проходит несколько лет. Взрослея Клейст осознаёт, что сердце его тянется к чему-то другому. Он мечтает поступить университет и изучать новые науки — философию, литературу, физику. Нет более явственного примера тирании, чем армия, пишет он сестре. Спустя несколько лет он исполняет свою мечту и покидает службу. Семья выказывает свой запрет, и ему ничего не остаётся, как не подчиниться. Он покидает службы в ранге лейтенанта будучи ещё юношей.
Поступив в университет Виадрина, он фанатично принимается за обучение. Ночи без сна проходят наедине с тетрадками и переписанными лекциями. В гостях у своих друзей он знакомится с Вильгельминой фон Ценге, молодой скромной девушкой, с которой они пообещают друг другу обручиться. Тогда же Клейст впервые осознаёт, что он хочет стать писателем.
Он продолжает обучение, работая над первыми заметками, стихами. А вечера проводит в артистических салонах, где ищет собеседников, что были бы близки ему по духу. В своём письме Вильгельмине той поры он пишет: “Подожди 10 лет, и я обещаю, что ты не без гордости будешь вспоминать моё имя”.
Клейст отправляется в Берлин, чтобы продолжить своё обучение. Ему предлагают должность в службе Министерства, но вместе с щедрым предложением закрадывается сомнение — способен ли он выдержать такую пустую и бессмысленную должность? В один из дней он вдруг отправляет короткое послание своей сестре и близким, в котором он, по сути ничего не объясняя, сообщает, что покидает город. Цель этой поездки до сих пор является загадкой. Одни исследователи считают, что ему было поручено тайно передать военную депешу. Другие, что тогда впервые проявились очертания его болезни, и он уехал излечиться от неё в другом городе.
На следующий день он уезжает в Вюрцбург. Вся будущая его жизнь — лишь бесконечные скитания.
2
Уже в пути он продолжает писать первые заметки и стихи. Клейст ставит для себя великую задачу — он либо превзойдет Софокла, Шиллера, Шекспира, либо найдёт своё призвание в следующем мире. На поверхности какой-нибудь другой звезды. Предельно чистолюбивый и жертвенный по своей натуре он ставит для себя такие же задачи.
Открытая карета с лошадьми неслась по серпантиновой дороге в сторону Вюрцбурга. Его соседи уже спали, уткнувшись в сложенное за спиною сено. А Клейст смотрел в ночное небо и наблюдал, как тёмные обломки облаков, подсвеченные в ярком лунном свете, спускались дальше за хребтами гор.
В письме сестре он пишет:
“Я шёл сегодня вдоль ручья и наблюдал с улыбкой, как его поток, проворно изливаясь по лесным камням, подпрыгивал и говорил о чём-то. Я думал, что не остановлюсь, пока он не достигнет своего моря. И тогда его путешествие начнётся заново. И всё же, когда ручей стоит на месте, его вода мутнеет и гниёт”.
Со временем Клейст выполняет то, зачем приехал в Вюрцбург, и возвращается в Берлин. Ему ещё предложен пост на службе в Министерстве, но он пока ещё не принял окончательное решение. Профессор Хюрц знакомит Клейста с университетскими кругами. Он посещает их литературные салоны, еврейские кафе, общается с поэтами, писателями. И завершает свою первую пьесу.
“Мне кажется, порой я чувствую себя счастливее среди незнакомцев, чем с близкими людьми. Они хотя бы не смотрят на меня как на сумасшедшего, когда я раскрываю им свою душу”.
“Возможно, я нигде не чувствую себя как дома”.
В Берлине к нему снова возвращаются сильные припадки и приступы головной боли. Порой он подолгу не может встать с постели. Всё чаще Клейста посещают мысли о смерти. Смерть кажется ему противоядием, спасение из мира тягостных сомнительных тревог.
«Стой, нерушимо стой, как свод стоит,
Где каждый камень рухнуть наземь рад.
Ты темя камнем угловым подставь
Огням небесным и кричи: разите!
И пусть тебя до самых пят расколют,
Пока дыханье в этом юном теле
Удерживает камень и цемент».
Клейст думает о стойкости. А тело сводит судорога. Его сестра осталась где-то там, во Франкфурте. И как он может туда вернуться? Ведь обещание ещё не исполнено. И дома ничего не ждёт. С Берлинского неба постоянно лил дождь. Его душа качалась, как тростник. По вечерам на площади сгущался туман. С реки тянулась серая прохладная погода. На следующий день Клейст собирает вещи и уезжает из Берлина.
“Если говорить о бездомности и отщепенстве, то Клейст — бесспорный предшественник всех будущих поэтов скитальцев”. М. Полянская
3
Один биограф подсчитал — за всю жизнь он проделал больше 15 000 километров, колеся по Пруссии, Германии, Австрии, Швейцарии, Франции". Клейст путешествовал с друзьями и ночевал один. Гостил у знакомых по военной службе и в домах дворян, которые были наслышаны о его фамилии. Порой он подрабатывал репетитором, и все свободные вечера проводил в работе над своими сочинениями. В 1802 году в Швейцарии он дописывает пьесу “Семейство Шроффенштейн” и вскоре её публикуют в журнале.
Работа получает положительные отзывы у критиков. Сюжет трагедии построен вокруг отношений двух немецких семей, которые смертельно друг друга ненавидят. Насыщенный и образный язык, острое чувство юмора и яркие герои пришлись по нраву публике.
Но Клейст воспринимает публикацию спокойно. Его гораздо сильнее заботит другое сочинение, которому он посвящает все свободные часы — трагедия о “Роберте Гискаре”. Желая довести свой замысел до совершенства, он трудится над нею днями и ночами.
Спустя какое-то время Клейст ссорится со своей невестой Вильгельминой. Два эти человека уже давно были отчуждены друг к другу. Их ссора приводит к расставанию. В своём письме Вильгельмина возвращает маленький портрет, когда-то нарисованный специально для него. Тяжелое самочувствие и кропотливый труд приводят к возвращению болезни. С ним вновь случаются внезапные обмороки, сопровождающиеся тяжёлыми предчувствиями.
“Бог знает, с какой бы радостью за каждую написанную букву я отдал бы по капле своей крови,” - пишет он своему другу.
Дальше происходит страшное событие — в минуты сомнений он уничтожает рукопись “Гискара”. Сочинение, над которым он работал “пятьсот дней и ещё больше ночей”, в одну секунду сгорает в огне. Клейст тут же понимает, что он натворил. Вдруг он уничтожил своё лучшее произведение? Он бросается восстанавливать его по памяти, но становится слишком поздно. Клейсту удаётся восстановить только первую часть. И этой части хватило, чтобы наши современники посчитали трагедию прекрасной.
Сестра, узнавшая о состоянии брата, спешно приезжает к нему в город. Они вместе возвращаются в Веймар, где он ложится в госпиталь под присмотр врачей, которые диагностируют у него “Чёрную меланхолию”. Проходят месяцы, прежде чем ему становится лучше.
– портрет Вильгельмины фон Ценге
4
В следующем году Клейст возвращается в Германию. Начинается спокойный и плодотворный период его работы.
Он получает должность в Кёнигсберге, знакомится с Адомом Мюллером, Клеменсом Брентаном, Карлом Буолем. Завершает комедию “Разбитый кувшин”. Она получает положительный отзыв Гёте и тот берёт её для постановки на немецкой сцене. Совместно с А. Мюллером Клейст принимает участие в художественном журнале “Феб”.
А вся Германия тем временем трещит по частям. Войска Наполеона захватывают Берлин и лишают независимости Пруссию. Её король, слабовольный Фридрих Вильгельм III, быстро смиряется с таким положением дел и отдаёт свой суверенитет французам. Саксонские земли могут вскоре разделить судьбу своих соседей:
“Здесь звон колоколов напоминает лязганье цепей. Все видят приближение французских сил и молятся о своём спасении. Но раз во Франции все молятся о противоположном, должно быть спасётся тот, кто молится сильнее”.
Во время обычной деловой поездки Клейста и двух его спутников задерживают по подозрению в шпионаже, и он на 6 месяцев попадает в заточение. Их перевозят в качестве пленников из одного города в другой, держа всё время под надзором. Но в заключении Клейст не теряет самообладания и переносит трудности спокойно и мужественно. Здесь у него появляется идея сочинения “Михаэля Кольхаса”. Эта новелла, написанная в немногословной и лаконичной манере, впоследствии даст почву всем будущим “классическим немецким рассказам”. Проходят месяцы, и пленников наконец освобождают по специальному прошению королевы. Клейсту возвращается в Дрезден.
Здесь он публикует трагедию “Пентиселею” и драму “Кетхен из Кельбронна, или Испытание огнем”. Оба этих сочинения были объединены одной центральной темой — противоестественной властью любви над судьбами героев. Любовный рок здесь выступает в роли третьей силы, которая приводит их к ужасному саморазрушению.
Клейст отправляет “Пентиселею” Гёте с надеждой, что она будет принята для театральной сцены, но Гёте отзывается о публикации прохладно. Трагедия смущает его своей натуралистичностью и иррациональным психологизмом. “Он бьёт на извращенность чувств” — пишет Гёте своему другу. У классика немецкой литературы было своё представление о том, каким должен быть немецкий романтизм. И конкурентов он в таких вопросах не замечал.
Своё следующее произведение — “Принц Гомбурский” — Клейст пишет, под действием патриотических чувств. Мысль о возвращении к военной службе никогда его не покидала. И осознание того, что Пруссию растаскивают по кускам, как тело умершего зверя, мучительно его преследовала. Он, как и многие другие немецкие поэты, мечтает перерождении своей страны и обретении независимости. В фигуре Принца Гомбурского воплощается герой, способный ради высшей цели преодолеть законы общества и страхи смерти. Однако новое сочинение не приносит Клейсту большой известности. Это случится лишь 100 лет спустя, когда его переоткроют в следующем веке.
1808 год. Клейст возвращается в Берлин. В город, с которым было связано так много воспоминаний. Он устраивается работать в местной газете — “Берлинские листки”. Каждую неделю под его редакцией выходят короткие статьи, очерки, рецензии, стихи, рассказы. Как и всё, за что он брался, эти работы созданы большим мастером слова. В своих заметках он увлекательно совмещает фельетонный, публицистический и криминальный жанр. Ему также приходится наладить связь с местной полицией, чтобы получать от них самые последние слухи и новости. На страницах газеты Клейст опубликовывает рассказы “Локарнская нищенка”, “Св. Сессилия, или Сила музыки”, несколько философских эссе, стихотворений и первую часть когда-то уничтоженного “Роберта Гискара”.
Работа занимает много времени и ему приходится работать почти бессонно. Семья его, за исключением сестры Ульрики, почти прекращает с ним общение. Они так и не простили его за уход из армии и службы ради сомнительного заработка писателя. Через какое-то время беспринципный стиль “Берлинских листков” приводит к ссоре с властью. Всё началось после того, как в новом выпуске газеты был раскритикован указа мэра. Обоюдная полемика двух сторон перешла на страницы газеты и вскоре мэру удается закрыть редакцию, подключив к этому всё свое влияние.
Перед дверью Клейста снова замаячила бедность. Последние деньги потрачены для оплаты скромной берлинской квартиры. Уехать! Но куда? Ещё никогда его творческий талант не был так целен, и ещё никогда он не был так одинок в этом мире. Его последние сочинения как будто исчезают в вакууме.
Да и разве могло быть иначе? В то время пользовались популярностью другие сюжеты. У каждой пьесы должен был быть счастливый конец. На сцене ставили Шекспира, и без раздумий переделывали финалы его пьес: — В “Ромео и Джульетте” любовники остались живы. Трагедия заканчивалась родительским благословением. В “Короле Лире” отец, раскрыв коварный заговор врагов, спасал своих детей и королевство. Как здесь поставить пьесы Клейста, которые через одну заканчивались трагическим убийством?
Клейст вызывает у Гёте чувство подташнивания. Его герои так противоречивы, их чувство словно переломлены в немецком романтизме. Клейст остаётся для Гёте непонятен. А ведь у великого немецкого гения был правитель правительственный вексель с правом решать, кто будет достоин их литературного олимпа, а кто нет.
Ему всю жизнь удавалось найти покровительство при любом дворе и чужие судьбы были ему едва ли интересны.
5
Всё произойдёт в Берлине на озере Ванзее. Клейст познакомится с какой-то женщиной, которая была смертельно больна раком. Последнюю неделю они проводят вместе в общении и тихой исповеди друг другу. Он наконец нашёл другого человека, способного понять его желание, так долго питавшее его душу.
21 ноября он пишет прощальное письмо своей сестре и близким. Последняя страница каждого письма заканчивается привычно брошенным “Адьё”. Так словно бы ничего не происходит. Единственной, кому он раскрывает свою душу, становится сестра Мари. Когда читаешь строки этого письма, сердце немного раскалывается надвое:
“Истина в том, что мне ничто не подходит на этой земле”.
Они нашли красивую и тихую поляну. Один прохожий говорил, что они вели себя непринуждённо, он даже видел, как они с улыбкой кидали камни в воду. Должна быть она попросила сделать это первой. В нужный момент Клейст взял её пистолет и выстрелил ей в грудь. Затем он поднял свой пистолет и выстрелил себе в голову.
Прибывший на место самоубийства судья написал подробный посмертный отчёт. Он завершается фразой ".. Мне показалось, что мужчине, который лежал на траве, было около 30 лет. У него была тёмная одежда и волосы. И голубые глаза".
“What are you running from? - Maybe I hurt a man, and maybe his dead, I think, I dont know”
Мастер
Героем следующий части заметки станет не реальный персонаж, а выдуманный. Мы постараемся разобрать кинофильм Пола Томаса Андерсона “Мастер” и его главного персонажа — Фрэдди Куэлла. Несмотря на нереальность контекста существования героя, сам образ его наделён такими живыми и правдивыми чертами, что при просмотре кажется, что мы видели его историю где-то ещё.
Сперва режиссёр планировал посвятить сюжет целиком Рону Хаббарду — основателю церкви Саентологии. В картине его переименовывают в Додда Ланкастера, а само учение называют движением “Истоков”. Однако после прочтения первоначального сценария Филип Хоффман посоветовал Андерсону больше сконцентрироваться на второстепенном персонаже — Фрэдди Куэлле.
Первые кадры фильма показывают нам американских матросов, отдыхающих на берегу океана. Об борт корабля разбивается морская пена и голубые волны. Война в Японии уже закончилась и матросов скоро отправят домой. Они строят фигуры из песка, дерутся друг с другом и читают письма на палубе, не зная, чем себя занять. Параллельно Фрэдди Куэлл делает самогон из первых попавшихся материалов — откупоренное топливо из ракетного отсека, сорванный кокос, немного спирта из аптечки и вот у него уже в руках алкогольный напиток. Он кажется алхимиком, способным сделать зелье из чего угодно. Или сыном алкоголика, прожившим всё своё детство на ферме.
Война и корабли — любимые соседи беглецов. Вынужденных и принужденных. Зеки, авантюристы, бродяги, идиоты и юноши — готовый среднестатистический набор. И 300 и 500 лет назад любой подлец и вор, которому грозила виселица, всходил на первый отплывающий корабль и доверял свою дальнейшую судьбу океану.
После окончания войны Фрэдди устраивается работать в фотоателье, но сразу же устраивает драку с посетителем. В его поведении читаются все признаки посттравматического расстройства. Или ему просто тяжело нормально ладить с людьми.
В следующей сцене он работает на ферме по сбору урожая. Вытаскивает капусту, обрезает края, кладёт в грузовик. Из хозяйственных веществ, собранных на складе, он дистиллирует самогон и угощает эмигрантов за общим ужином. Один старик-мексиканец выпивает слишком много, и ночью ему становится плохо. В отравлении винят Куэлла, и ему приходится спасаться бегством.
Мы слышим топот людей, бегущих по коридору, и учащённое дыхание. Тёмные пролёты напоминают лабиринты. Фрэдди проскальзывает в первую попавшуюся дверь — и она распахивается воздухом. В туманном поле мы видим, как он бежит вперёд и отрывается от погони всё дальше и дальше.
Завязка фильма строится на знакомстве Фрэдди Куэлле с Доддом Ланкастером. После погони он залезает ночью на первое попавшееся судно, которое кажется ему приветливым в свете его ярких огней. Наутро Фрэдди будят и приводят в кабинет Ланкастера.
— Ты сбился с пути? — говорит ему Мастер, — мне так это знакомо.
— Ничего подобного, я в порядке, — отвечает Куэлл.
“Мастер” — так называют Бога в Теософии. Учитель, Мастер, Господин. Додд окружен послушной свитой верных почитателей. Его учение — волшебная пилюля, способная вылечить их от всех болезней. А сам он — как минимум пророк. Как максимум — “Писатель, доктор, философ, физик-ядерщик, и прежде всего — человек”. Так представляется Ланкастер всем при первом знакомстве. Его последователи верят, что их души перерождаются в следующей жизни.
Противоречие фильма строится на том, как сильно оба героя сближаются после первого сеанса. Фрэдди и Ланкастер становятся друзьями, почти что братьями. Фрэдди остаётся лишь заставить себя поверить, что учение Мастера реально. Ему это не удаётся.
Желая побороть своё сомнение он станет ревностно служить движению “Истоков”. Будет зачитывать сообщения на радио и раздавать листовки, участвовать в сеансах и сопровождать Ланкастера на лекциях. Будет готов подраться с любым, кто усомнится в его честности.
В середине фильма есть сцена, где все они приезжают в пустыню и Ланкастер предлагает им игру. Посмотрите на горизонт, выберите там самую дальнюю точку, а потом направляйтесь к ней как можно быстрее.
— Я выбираю вон ту извилистую дорогу, — говорит Ланкастер. Потом садится на мотоцикл, уезжает и спустя некоторое время возвращается обратно, — Теперь ты Фрэдди. Выбери точку.
Фрэдди тыкает куда-то в горизонт, заводит мотор и разгоняется на полной скорости. Он продолжает мчаться, мчаться и мчаться вперед. Ланкастер смотрит на силуэт и ждёт, когда тот повернет обратно. Затем мы понимаем, что он уже не вернётся.
Что ждёт его дома? Его подружка Дорри, с которой они когда-то хотели обручиться, уже уехала в Алабаму и вышла замуж. Отец на кладбище, а мать в лечебнице. Спустя какое-то время мы видим сцену, в которой Куэлл засыпает в кинотеатре и видит сон - Ланкастер звонит ему по телефону и просит приехать к нему в Англию:
— Возьми с собой пару пачек сигарет, потому что здесь они полное дерьмо.
— Как ты меня нашёл?
— Приезжай, я знаю, как мы можем тебя вылечить.
Куэлл пересекает море, и в кадре снова появляются сбивающиеся волны. Мы слышим звук прибоя и рокот пароходного мотора, а новое здание “Истоков” напоминает замок. Когда они встречаются с Ланкастером в его красивом новом кабинете, нам кажется, что их привычное объятие перестало быть таким же крепким.
— Почему ты приехал, Фрэдди? — спрашивает жена Ланкастера. Когда она уйдёт из кабинета, Ланкастер становится чуть более откровенным.
— Почему ты приехал, Фрэдди?
— Я видел сон, в котором… — произносит Фрэдди и сразу осекается.
Ланкастер начинает пересказывать ему своё видение. Обещанное лекарство оказывается лишь частью его старого учения.
— Фрэдди… вечный бродяга, вечный морячок на корабле… свободный идти куда угодно. Так иди. Прочь в бескрайние просторы. И удачи тебе. Но если ты найдёшь способ жить без учителя.. любого Учителя — ты уж и нас, пожалуйста, научи. Хорошо? Потому что ты будешь первым человеком в мире, которому это удалосьЕсли ты сейчас уйдёшь, я больше никогда не захочу тебя видеть, — говорит Ланкастер. И в ту же секунду его лицо слегка смягчается, — Или ты можешь остаться..
Возможно, в следующей жизни, — отвечает Фрэдди.
Список предлагаемой литературы:
1. An abyss deep enough : letters of Heinrich von Kleist - Philip B. Miller
2. Kleist and the space of collapse - Jane Madsen
3. The Struggle with the Daemon: Holderlin, Kleist, and Nietzsche - Stefan Zweig
4. Жития убиенных художников - Александр Бренер
5. Психиатрия: Учебник - Мария Коркина, Надежда Лакосина
6. Аддиктология: психология и психотерапия зависимостей - Геннадий Старшенбаум
7. Лекции по зарубежной литературе - Наум Берковский
8. Kleist : a biography - Joachim Maass
9. Берлинская трагедия. Генрих фон Клейст - Мина Полянская
10. Алексей Ракитин - Кровавый путь "Гориллы".