Финист ясный сокол
СУДЬЯ. Вы ехали в Сирию, чтобы стать террористкой?
ПОДСУДИМАЯ. Я ехала, чтобы выйти замуж.
СУДЬЯ. За кого?
ПОДСУДИМАЯ. За Финиста. За Влада. За Карима. За Надира — я не знаю, как его зовут. Но он мой суженый, счастье моё, сокол мой ясный.
СУДЬЯ. И вы решили отправиться в Тридесятое государство (*Организация, запрещённая в России?)
ПОДСУДИМАЯ. Заказала я трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных, взяла 20 долларов, которые у меня в копилке cо дня рождения оставались. В день назначенный со мной связались, билет на самолет прислали, сказали выезжать. Я написала матушке, что в университет еду, положила в сумку вторую юбку и бельё новое кружевное — я в "Интимиссими" загодя купила на особый случай — и отправилась в путь-дорогу дальнюю искать желанного Финиста ясна сокола. В аэропорту Стамбула после погранконтроля надела платок. Телефон включила, а там уже все инструкции.
СУДЬЯ. Как можно влюбиться в кого-то, не видя даже фотографию? Ты что, совсем ебнутая?!
МАРЬЮШКА. А кто его знает. Как говорил Блаженный Августин, grandeprofundumestipsehomo — великая бездна сам человек, волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца.
БЛАЖЕННЫЙ АВГУСТИН. Любовь не тюрьма, но сводит с ума. Любовь не пожар, загорится — не потушишь.
СУДЬЯ. Сядьте, свидетель. Мы дадим вам слово в своё время.
СУДЬЯ. Ну а ты как думала. Намерения-то — они пострашнее дел будут. Дела это дела, это против людей. А намерения — против всей нашей, так сказать, мифологии. Уф… Аж взмокла вся с тобой. Ладно. Подсудимая, хотите ли вы сказать последнее слово?
МАРЬЮШКА. Нет, спасибо. Я уже помолилась. Но, если можно, я сыграю на уде.
Инструкция № 6. Как правильно завязывать платок в колонии
По прибытию вам выдадут форменную одежду. Обычно это серая или синяя саржевая юбка или штаны (в зависимости от колонии), блузка, телогрейка для улицы. Вне зависимости от времени года форменную рубашку нужно надевать на голое тело. По праздникам можно пользоваться косметикой. Важная деталь форменной одежды — платок, который вы обязаны носить всё время вне камеры. Это необходимо, чтобы у заключённых не появлялось неверное представление, что они и надзирательницы равны. Положите платок на голову. Два конца должны свисать на плечи. Завяжите платок под подбородком. Откройте рот, как бы произнося букву "О", чтобы убедиться, что платок остается на месте.
Туареги
ЛИДА. Был бы у нас матриархат, они б над нами так не издевались, да, девочки?
ТЁТЬ ЛЕНА. Я не пойму – а мужики их чё, прям молчат и слушаются? В Нигере этом.
ЛИДА. Слушаются, конечно. Порядки такие. А кто не слушается, того наказывают, наверное.
ВАЛЯ. Вот бы у нас так. У нас бы наказывать.
МЕТЛЯКОВ. Эй! А ну! Прекратить!! Сейчас настоящую полицию вызову! Из города!
ВАЛЯ. Уезжайте отсюда. Скажите, что мы теперь тут решаем.
МЕТЛЯКОВ. Это захват власти! Экстремистки!
ТЕТЬ ЛЕНА. Чё ещё за экстремистки? Мы не экстремистки.
ВАЛЯ. Мы туареги!
МЕТЛЯКОВ. Ага. Понятно. Лида, ну не девочка ж ты уже. И из Москвы к тому же, я справки навёл. Чё ты тут высидишь?
ЛИДА. Может и ничего. А может мы журналистам утром позвоним. В Москву, например. Невозможно больше, Олег Иванович. Просто невозможно. Хреново тут живётся. Ты вон тоже бежишь. А я не хочу больше никуда. Никуда вообще больше не хочу. Хочу тут. И чтобы тут было нормально.
МЕТЛЯКОВ. И ты типа одна знаешь, как тут нормально сделать?
ЛИДА. Может быть.
Вторник короткий день
ВРАЧ. Да, вторник у нас самый длинный день. Вот в среду-четверг полегче. В понедельник сердечники откидываются — те, которые в выходные перенапряглись. В субботу ДТП — ну понятно, это после пятницы. В воскресенье огнестрелов много. А в среду–четверг в основном алкоголики — эти денег найдут, в выходные заливают, а потом опохмелятся говном каким-нибудь, и привет. А кому повезло, и мы вовремя откачали — так его же, дебила, всё равно через неделю–другую привезут. У всех у них одна дорога. Из этих троих, про которых вы спрашиваете, один уже тоже у нас был месяц назад, еле спасли, а он опять тут как тут.
ГОСПОЖА ПРОСТАКОВА (причитает). Я ему говорю — один ты остался у меня, мой сердечный друг, Митрофанушка! А он мне — да отвяжись, матушка, как навязалась... Я ему говорю — дай поцелую, чего ты уворачиваешься, кто от матери уворачивается?
ПУЛЬХЕРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА (многозначительно). Что до Родиного внезапного отъезда, то я могу дать знать только намёками, так как только мне одной известны многие весьма важные и таинственные обстоятельства. У Роди много весьма сильных врагов, так что ему надо даже скрываться. Но скоро он будет человеком государственным, что доказывает его статья и его блестящий литературный талант.
ТЁТЬТАНЯ. Мне с библиотекой повезло очень. Тут старенькая библиотекарша работала, из гражданских. Так умерла от инсульта. А тут я как раз, меня распределяют, а я сюда попросилась. И так мне тут хорошо стало. Поначалу же трудно, всегда на виду, всегда с девками. Ни подумать, ни выдохнуть. В сушилку разве что зайдёшь, или там за церковью лавка есть, но туда не всегда пускают. А тут светло, тихо, и нет никого. В 6.30 подъём, дела сделаешь, в библиотеке помоешь, да сиди читай как королева. Девочки заходят, я с ними поговорю, совет дам, кому какую книжку надо — это же от настроения зависит. Вот у нас была история недавно. Одна девка у нас есть, дерзкая такая. Так ей другая сказала, что та улыбается как чеширский кот. А та подумала, что она её обидела так, и волосы ей немного подрала. Так я ей "Алису в Стране чудес" выдала, они потом помирились.