Мы, люди, порой бываем напуганы огромным, незнакомым и таким необъятным окружающим миром, в котором нам бывает одиноко. Мы хотим чувствовать себя безопасно, надёжно в жизни, отчего стремимся к упорядоченности и предсказуемости — нам свойственно делить вещи на категории — мы упрощаем и систематизируем реальность. Так, в общественном сознании укоренились искусственные понятия “технический” и “гуманитарный” склад ума, которые нередко являются предметами споров и сравнений.

Мой папа — инженер. С детства в меня периодически вбрасывались такие безосновательные суждения как “психология — это не наука”, “литературу можно и не учить” и “музыка — это не предмет” — холодное, расчётливое деление людей на “полезных” и “не полезных” всеобщему благу. Польза — лишь условность. В моей маленькой голове тогда возникали закономерные вопросы: что же тогда есть наука и почему нельзя заниматься тем, что нравится? Противопоставление логики эмоциям, точности — абстрактному мышлению явно подразумевает победителя и проигравшего в этом сравнении, хотя ставить знак неравенства здесь никак нельзя. Представления о мире и его устройстве, смысл жизни и восприятие реальности по определению не могут быть ни лучше, ни хуже – все равно что сравнивать зефир с тимьяном. 

А ведь по своей сути все науки занимаются одним и тем же – познают мир, только разными методами.

Допустим, трое людей, подходя к одному и тому же клёну в парке, увидят совершенно разное. Первый поразится причудливой игре светотени в кроне и захочет передать суть момента и своё видение мира через краски. Второй заметит, что ветки дерева расположены в строго определённом порядке и введёт понятие самоаффинного фрактала. Третий поинтересуется, почему листья зеленого цвета и опадают осенью. Проходящий мимо них четвёртый человек захочет изучить различия мировосприятия первых трёх, обзовётся когнитивным психологом и так же будет счастлив в своём призвании. А теперь представим, что второй глумится над первым за банальное несовпадение точек зрения, пытаясь блокировать иные формы познания. Как тогда людям уживаться и главное — зачем же быть тем, кем тебе быть не хочется, но кем тебя жаждет видеть кто-то другой?

По своей сути мотив у всех четверых одинаков, первичен – интерес, отличаются лишь точки зрения и способы изучения. Каждый из них важен по-своему, каждый дополняет мир для других и привносит в него капельку прекрасного. 

Главное — быть свободным в выборе будущей профессии, не опираясь на общественное мнение — только занимаясь своим делом человек сможет стать по-настоящему счастливым и найти своё место в мире.

Однако этот факт не так очевиден, как может показаться на первый взгляд. За несколько лет общения с химиками, физиками и математиками мне приходилось сталкиваться с самыми разными мнениями. Кто-то был разумен в своём отношении к гуманитарным наукам, отмечая необходимость разнообразия и свободного выбора в профессии, с сожалением говоря о своей неспособности понять литературу. Иные с непритворным возмущением и горячностью пытались доказать обратное, как мой кембриджский знакомый. Химик по призванию, он отрицал все остальные направления в науке за исключением физики и математики, включая биологию и медицину. Повздорив однажды с профессором экономики, он поклялся выучить весь материал бакалавриата по экономике за один семестр параллельно с учёбой на химфаке и в конце года сдать экзамен вместе с бакалаврами экономики, желая доказать тем самым, что “экономика – это не наука” – настолько радикально было его непринятие чужих взглядов и желание быть лучше других, рационализация своего выбора. Несомненно, фанатичная приверженность своему делу говорит лишь о недальновидности и ограниченности, но никак не о превосходстве, которое в науке неуместно в принципе. Любая наука в первую очередь учит нас критическому мышлению, прививает способность ставить известное под сомнение и не принимать на веру, как должное, голые догадки. 

В химии же и математике меня смутила невозможность существования разных ответов — ответ на задачу всегда один и он единственно верный. Возможно, в этом кроется причина определенной резкости суждений некоторых моих коллег. 

В моём сознании существовал идеальный образ учёного в белом халате — вдумчивого, а главное, мыслящего, рассудительного, спокойного и проницательного человека. Сталкиваясь же со слепой верой в предоставленную информацию и неграмотностью во многих других вопросах, я начала задумываться и оценивать ситуацию критически и вскоре поняла, что учёный не привязан ни к одной конкретной области, что химия мне не близка вовсе, ведь она оторвана от мира людей и крайне абстрактна. До меня наконец дошло, что моё окружение значительно повлияло на выбор профессии и что годы обучения на химфаке я провела в голодном ожидании похвалы, доказывая себе, что имею право на существование.

Не желая утруждаться самостоятельным принятием решений, человек нередко идёт по “натоптанной тропе”, совсем не задумываясь о своих интересах, боясь осуждения и оценки со стороны. 

На деле каждый из нас свободен в своём принятии решений, совершенно не обязываясь быть не собой. Умение принимать свои ошибки, критичность, смелость начинать заново в другой области, искать новые пути и быть честным с собой — вот качества определяющие как физиков, так и лириков.