Одна из самых значимых технологических революций для современного общества — возникновение общедоступного интернета. Сложно представить сегодняшний мир без Facebook, Google или Wikipedia. Переход человечества в новую эпоху — эпоху “сетевого общества” — ещё 20 лет назад казался поистине прорывным и инновационным, однако со временем восторженные крики поутихли, некоторые иллюзии растаяли, и пользователи столкнулись с обратной стороной Сети. На повестке дня появился вопрос: “Что же такое интернет — бескрайнее море возможностей или мутная вода, где легко стать жертвой корпоративных интересов, пропаганды и преступников?”

***

Точка зрения, основанная на трудах Клэя Ширки, профессора Нью-Йоркского университета, кибероптимиста

Телевизор со вкусом джина

В XVIII веке Лондон охватила “джиновая лихорадка”. Улицы города были переполнены ручными тележками, с которых продавали джин. Если человек не мог позволить себе купить целый стакан, местные торгаши предлагали более дешёвый аналог — губку, смоченную в можжевеловой настойке. Весь город пил. Из-за “джинового сумасшествия” стремительно рос уровень преступности, общественное благосостояние ухудшалось изо дня в день.

Феномен джина заключался в том, что он объединил людей, оказавшихся на пороге нового, индустриального мира и не понимавших, как в этом мире надо жить. Парламент начал бороться с распространением напитка. Запрет на продажу “спиртных напитков с запахом” привёл к тому, что производители джина перестали добавлять в него можжевеловые ягоды, а продавцы торговали напитком незаконно и подпольно. Борьба с этим сумасшествием оказалась неэффективной — всё потому, что джин был реакцией на проблему, а не самой проблемой.

В итоге снизить потребление джина помогла лишь перестройка общества с оглядкой на новые городские реалии, порождённые невероятной плотностью населения Лондона. Политические партии стали рекрутировать бедных городских жителей, открылось огромное число кофеен и ресторанов — чрезмерное скопление населения больше не воспринималось как кризис, наоборот, стало ресурсом для скорейшей индустриализации.

А что же стало “джином” нашего времени? Начиная со Второй мировой войны, ничем не занятое время появлялось, а затем всё увеличивалось у образованного населения — отчасти и из-за того, что само образованное население быстро росло, отчасти и из-за того, что люди стали жить дольше, работая, в то же время меньше. Свободное время нужно было как-то использовать — и тут наступила эра телевидения. Ситкомы, информационные коммерческие передачи, домашняя сеть телемагазинов, — в сущности было неважно, что смотреть, ведь главной целью оставалось убивать время. Весь мир смотрел телевизор. Казалось, наступил “теле-зомби-апокалипсис”, но, как и “джиновая лихорадка” XVIII века, телевидение было лишь реакцией на проблему. Как заметил Джиб Фаулз в работе “Почему зрители смотрят”: “Телевидение заменяет собой прежде всего а) другие виды проведения времени; б) общение с другими людьми; в) сон”.

Когда человек смотрит телевизор, у него притупляется чувство одиночества, а герои фильмов и сериалов становятся для него воображаемыми друзьями. Погулять с живыми друзьями на свежем воздухе, сходить на футбольный матч или покормить уточек в парке требует определённого количества усилий, просмотр телевизора усилий не требует в принципе. Сел на диван. Нажал кнопку на пульте. И смотришь. Жизнь в развитом мире предполагает самое разное пассивное участие: на работе мы — офисные трутни, дома мы — диванные “овощи”.

Однако с появлением интернета телевидение постепенно стало утрачивать свою популярность. Сегодняшняя молодёжь предпочитает интерактивный интернет-контент чистому и пассивному потреблению. Эпоха “глобальной сети” открыла возможность распоряжаться “когнитивным избытком” (время + талант + технологии) по-новому, тратить свободное время с пользой.

Мы жили, не отрываясь от дивана, потому что других вариантов у нас не было. Конечно, нам и сейчас нравится потреблять. Но оказалось, нам ещё нравится и творить, и делиться тем, что мы сделали, с другими.

Свидетель из Кении

В декабре 2007 года в Кении проходили президентские выборы. Они стали причиной вооружённых столкновений между сторонниками действующего президента Мваи Кибаки и оппозицией. Когда кенийское правительство запретило национальным СМИ публиковать информацию о творящемся в стране насилии, кенийская политическая активистка Ори Околло организовала интернет-блог, в котором старалась освещать последние национальные новости. Кроме того, она попросила читателей сообщать о всех известных им случаях насилия по электронной почте, чтобы дополнять информацию блога. Это была настолько удачная инициатива, что спустя пару дней блог чуть не лопнул от наплыва комментаторов. Околло не справлялась – ведь она обновляла информацию вручную. И тогда активистка создала сайт Ushahidi, который собирал отчёты граждан автоматически и показывал место происходящего события на карте в режиме реального времени.

Люди обычно узнают о каких-либо новостях или из официальных СМИ, или если становятся очевидцами событий, или посредством сарафанного радио. Но кенийское правительство молчало, и поэтому Ushahidi стал главным источником информации, объединившим рассеянные по стране отдельные данные в общенациональную картину. Работа сайта была своевременной. Не затратной как физически, так и экономически. И понятной каждому.

Эта гражданская инициатива оказалась весьма полезной и для других стран. Стали создаваться аналоги Ushahidi. Правительства по всему миру остерегались прибегать к насилию по отношению к своим гражданам, зная, что новости об этом распространяться тотчас же через блоги и сайты. Мир встал на путь демократии! Так казалось.

Но музыка играла недолго...

***

Точка зрения, основанная на трудах Евгения Морозова, журналиста, писателя, исследователя новых медиа, киберпессимиста

Дочирикались

Свято верить в освободительное свойство интернета — значит быть киберутопистом. Вы считаете, что интернет ведёт нас к демократии? А как насчёт пропаганды? Цензуры? Тотальной слежки? Хакеров и DDoS-атак? Всё ещё не верите, что интернет — это самый настоящий Мордор? Тогда вот вам конкретные примеры.

Июнь 2009 года. Иран. Центр Тегерана переполнен тысячами людей, которые вышли на улицы, чтобы выразить своё возмущение по поводу фальсификации результатов выборов. Мирные акции протеста очень скоро превратились в беспорядки. Оппозиция схлестнулась со сторонниками президента Ахмадинежада. Иранское общество оказалось на пороге тяжёлого политического кризиса.

Однако не это обстоятельство привлекло внимание западных массмедиа – они предпочли размышлять о том, как интернет несёт Ирану демократию. Эндрю Салливан, американский писатель, начал вести Twitter-блог, в котором делился с подписчиками своим мнением об иранских событиях. Первая запись была следующей: “Twitter несёт весть о революции” Очень быстро блог Салливана набрал популярность, став главным информационным узлом между блогерами и традиционными СМИ. “The Wall Street Journal”, “Financial Times” и другие массмедиа писали о первой в истории Twitter-революции. А на форуме TED известный вам Клэй Ширки отметил: “Это случилось — важнейшее событие. Первая революция, достигшая глобального масштаба и преображённая социальными медиа”.

Twitter казался всемогущим: он был сильнее иранской полиции, ООН, правительства США, он должен был помочь Тегерану произвести политический переворот, но вскоре оказалось, что не так страшен чёрт, как его малюют. Иранские протесты были подавлены. Оппозиция раскололась на части. Махмуд Ахмадинежад остался у власти. И всё бы ничего, но события на этом не закончились.

Иранское правительство получило информацию, что Twitter сотрудничает с Госдепом США, что вызвало подозрения, будто бы интернет — инструмент западного влияния, а его цель — свержение иранского режима. Власти принялись “зачищать” киберпространство. Полиция довольно легко благодаря социальным медиа (в первую очередь Twitter) вычислила всех онлайн-подстрекателей. Начались задержания и аресты.

Таким образом, когда интернет попал в руки властей и спецслужб, растаяла иллюзия, что он представляет серьёзную угрозу для авторитарных режимов.

“Цифровой жук” следит за тобой

“Жучки” в квартирах диссидентов уже давно не устанавливают. Да и “Уотергейтский скандал” канул в Лету. Означает ли это, что за нами перестали следить? Главный “жучок” цифровой эпохи – ваша социальная сеть. Огромная база данных, хранящаяся в Интернете, к которой есть доступ у спецслужб. Кроме этого, в интернете орудуют хакеры.

Вообще искать, систематизировать и использовать стало проще не только тексты. То же самое происходит и с видео. Видеокамеры в метро, на улицах, в подъездах — везде! Можно ли чувствовать себя безопасно и спокойно, когда за тобой постоянно следит Великое Око Саурона?

В начале 2020 года московские студенты запустили акцию “Следуй” против системы распознавания лиц, которую третий год внедряют в Москве. 9 февраля активистов, начавших эту акцию, в центре столицы задержала полиция.

А надо ли вообще бороться за эту мнимую свободу, если сегодняшнее киберпространство - выжженная земля?

***

Уважаемый демагог, в конце этой статьи я повторю ещё раз вопрос, которым статья начиналась: “Что же такое интернет – бескрайнее море возможностей или мутная вода, где легко стать жертвой корпоративных интересов, пропаганды и преступников?”.

Теперь я оставляю тебя наедине с самим собой. Надеюсь, ты найдёшь ответ.