Жан-Люк Годар

В конце 1950-х Годар томился в статусе штатного кинокритика издания о кино Cahiers du Cinema («Кинематографические тетради»), мечтая снимать собственные фильмы. Тем более, что ряд коллег, вроде Трюффо и Шаброля, в этом преуспели, а он в нерешительности сидел на «скамейке запасных». Осмелившись, он всё же отправился покорять кинематограф: взяв за основу реальный криминальный сюжет про беглого преступника, превратил его в романтическую историю побега двух влюблённых — побега от скучного мира и пресыщенной реальности.


«На последнем дыхании», 1960

Работал Годар так, как не мог себе позволить никто другой: сценарий писался и переписывался в день съёмок, актёры вольно импровизировали, снимал на ручную камеру, приносящей в привычно статичное изображение много движения, использовал в монтаже джамп-каты и разрушал четвёртую стену. Его герои стирали условную грань между собой и зрителем. Фильм «На последнем дыхании» стал культовым произведением, представившим новый взгляд не только на то, как может восприниматься кино, но и как оно может быть снято. «Новая волна» накрыла кинематограф именно после выхода этого фильма, принесшего Годару режиссёрский приз Берлинале и особое место в истории.

Франсуа Трюффо

Более шустрый коллега Годара по перу, опередивший его на несколько лет трансфером из журналистики в большое кино. Полнометражный дебют Трюффо «Четыреста ударов» произвёл фурор. Название картины отсылает к французскому крылатому выражению, означающему «вести себя на грани дозволенного, нарушать моральные нормы». Именно так поступает юный герой ленты — трудный подросток Антуан, несчастный с ещё более трудными взрослыми: мамой и отчимом. Антуан сбегает из дома и добирается к финалу своей одиссеи к морю, в которое всматривается лицом, полным растерянности и отчаяния.


«Четыреста ударов», 1959

Антуан для Трюффо во многом автобиографичный герой нового типа: режиссёр разрешил подростку бунт и возможность вырваться из удушающего семейного плена вольным ветром. Возможно, впереди его не ждёт ничего хорошего, но бесстрашие мальчика сбежать оттуда, где ему плохо, восхищает. Так лицами «новой волны» стали не только рвущиеся к творческой свободе взрослые, но и потерянные дети. Лента принесла Трюффо режиссёрскую награду Канн и была номинирована на «Оскар», а сама она до сих пор изучается в киношколах по всему миру.

Клод Шаброль

Упомянутый коллега Годара и Трюффо Клод Шаброль выпустил свой первый полный метр «Красавчик Серж» в 1958 году. Отчасти он стал первопроходцем, проложив путь для Трюффо, Годара и прочих. Фильм «Красавчик Серж» — история одного возвращения: Франсуа приезжает в родной город детства, пронизанный памятью о времени, ушедшем безвозвратно. Там он встречает бывшего друга Сержа — ныне спившегося архитектора, — который не узнает Франсуа.


«Красавчик Серж», 1958

Шаброль снимал своё кино сдержанно во всех смыслах: с минимальными затратами, на недорогую камеру, с неизвестными актёрами и друзьями в кадре, без сценариста и продюсера. Это авторское кино в самом полном смысле. Оно намеренно не лишено унылой тоскливости, но тем и ценно — в нём есть честность и больной нерв, отозвавшийся у зрителей. Картина принесла Шабролю режиссёрскую награду смотра в Локарно и выиграла французскую премию Жана Виго.

Эрик Ромер

Эрик Ромер — автор тихой прозы. Его картины отличаются обманчивой внешней бессобытийностью: кажется, что время в кадре тянется долго, а герои без умолку болтают, перегружая историю текстом, которому нет конца. Но кино «новой волны» по версии режиссёра могло быть и таким.


«Любовь после полудня», 1970

На протяжении декады, с начала 1960-х по начало 1970-х, он выпустил «Булочницу из Монсо», «Карьеру Сюзанны», «Коллекционерку», «Мою ночь у Мод», «Колено Клер», «Любовь после полудня», объединённых в условный альманах постановщика — «Шесть моральных историй». В названии — отсылка к «Моральным историям» писателя Жана Франсуа Мармонтеля, это подсказывает интерес Ромера к литературе, которую он возносил в своих фильмах, обличающих порочность человеческой природы.

Ален Рене

Один из самых уникальных и самобытных режиссёров «новой волны», превративших кино в завораживающий сон. «Хиросима, моя любовь» и «В прошлом году в Мариенбаде» — самые знаковые работы режиссёра того периода. В них Рене исследует любовь между героями, рифмуя её с глобальной катастрофой и забвением. Чувства, рождённые в его персонажах, обладают разрушительным свойством и вместе с тем нетленны.


«В прошлом году в Мариенбаде», 1961

Картина «В прошлом году в Мариенбаде» принесла Рене Золотого льва Венецианского кинофестиваля, а сам фильм навсегда прописался, в том числе, и в массовой культуре: пародии и отсылки на него появлялись в других лентах, музыкальных клипах и даже рекламных роликах.

Аньес Варда

Редкая в рядах пионеров «новой волны» женщина, но зато какая! Варда — постановщица с неповторимым стилем и видением кино. Её «Клео от 5 до 7» — история про женщину, ожидающую на протяжении двух часов результаты онкологического анализа. Волнуясь, она бродит по отстранённому городу, безучастному к её тревогам и опасениям.


«Клео от 5 до 7», 1962

Варда ставит знак ровно между художественным вымыслом и реальностью: это кино длится будто бы в реальном времени и идёт те самые полтора часа. Время, которое здесь то мучительно тянется, то стремительно бежит вперёд — важный фон и соучастник истории. А ещё лента «подмигивает» коллегам режиссёрки по «новой волне»: в кадре можно увидеть Годара и его любимую актрису Анну Карину.

Луи Маль 

О принадлежности Маля к «новой волне» по-прежнему спорят, но вот очевидный факт — до старта режиссёрской карьеры он получил завидный практический опыт. На протяжении двух лет стажировался у Жака-Ива Кусто в его экспедиции на корабле «Калипсо» (результатом этого стал культовый док «Одиссея Жака Кусто: Мир тишины») и у Робера Брессона на съёмках «Приговорённый к смерти бежал, или Дух веет, где хочет». Сам Маль о последнем опыте говорил так: «Не думаю, что Брессон на меня как-то повлиял, но я жалею, что этого не произошло».


«Лифт на эшафот», 1958

Его «Лифт на эшафот» — гнетущая драма о моральном разложении героев, совершивших необратимое. Маль во всей полноте исследует внутренний мир персонажей (любовников, убивших мужа героини Жанны Моро), не раскаивающихся в содеянном, но чьи души съедает страх быть пойманными.

Крис Маркер 

Не так широко известный, но очень важный для мирового кино автор. Его короткометражная «Взлётная полоса» — революционное произведение. Это 28-минутная картина, состоящая из чёрно-белых фотографий, выстраивающихся в захватывающую историю от лица героя, путешествующего во времени после термоядерного удара Третьей мировой войны.


«Взлётная полоса», 1962

Маркер сделал грандиозное кино с помощью самых простых элементов: кинематографичных фотографий и закадрового голоса рассказчика. «Взлётная полоса» реинкарнировалась почти полвека спустя в фильме «12 обезьян» Терри Гиллиама, взявшего ленту Маркера за основу.

Жак Риветт

Режиссёр, выросший из заядлого синефила, провалившего вступительные экзамены в киноинститут. Тем не менее в парижской синематике он постоянно встречал Годара, Ромера и Трюффо, а последний и вовсе настаивал, что без влияния Риветта никакой «новой волны» бы не было. Он же в числе последних из могикан отстаивал кинематографические принципы «новой волны» на протяжении всей своей карьеры. Часто в центре его сюжетов оказывались женщины, которым он сопереживал: «Монахиня», «Безумная любовь».


«Безумная любовь», 1969

В одной из своих более поздних картин «Очаровательная проказница» на протяжении четырёх часов Риветт рассказывает историю натурщицы и художника в затянувшемся творческом кризисе. Они днями работают, болтая о жизни и между ними нет никакой романтической связи. Но присутствие молодой девушки, такой живой и полной светлых надежд, воодушевляет пожилого героя. В финале Риветт совершает неожиданный поворот: художник, чью картину десятилетиями ждали близкие, считая главной работой жизни, в последний момент прячет полотно в стену. Так постановщик подводит безутешный итог карьеры — обидеть художника легко, а понять его практически невозможно. Не стоит и пытаться этого понимания заполучить.

Анна Карина 


Жан-Люк Годар и Анна Карина

Разговор о лицах «новой волны» невозможен без живых символов движения — не только тех, кто работал за камерой, но кто стал олицетворением эпохи. Если в рядах режиссёров ощущался дефицит женщин, они несомненно главенствовали на экране. Анна Карина — датчанка, вошедшая в историю французского кино. В Париж её привела любовь к искусству кино и за несколько лет она стала главной героиней в творчестве Годара (они были и женаты). Он снимал её в «Жить своей жизнью», «Безумном Пьеро», «Банде аутсайдеров», «Женщина есть женщина». В героинях Анны Кариной соседствовали хрупкость и стойкость, покорность и своенравие. Они часто молчали, но делали это так громко, что главное было понятно без слов. Персонажи Карины воплотили в себе образ современной женщины, ищущей своё место во враждебном мире.

Жанна Моро


Жанна Моро в фильме «Жюль и Джим», 1962

Жанна Моро стала частью «новой волны» уже в зрелом возрасте. Одна из её лучших работ — «Жюль и Джим» Трюффо. По сюжету двое героев влюблены в одну женщину, которую автор не лишает субъектности. Это не история мужского соперничества, но сюжет про героиню в поиске внутренней свободы: она вольна поступать так, как ей хочется, мыслит себя самостоятельной личностью без мужчин и мечтает прожить жизнь во всей её полноте. Моро удалось воплотить образ новой женской идентичности: сложной, противоречивой и независимой. В каком бы сюжете она ни оказалась — именно ей суждено оставаться главной героиней истории, не прячась в чужой тени.

Коринн Маршан

В фильмографии актрисы около полусотни ролей, но Клео из «Клео с 5 до 7» Варды — совершенно особенная. Маршан передала всю многослойность героини, мечтающей жить, но боящейся умереть, если страшный диагноз подтвердиться. Это важный образ не только для «новой волны», но и для всего последующего кино. Варда укладывает в небольшой хронометраж фильма маленькую жизнь: встревоженную, но наполненную. А Коринн играет свою героиню буквально на последнем дыхании: в ней столько свободы, жизни и любви, что кажется, каким бы не оказался диагноз, Клео — бессмертна.