“Оливье оказался гениальной находкой, которая определила развитие кухни на многие-многие десятилетия”. Интервью с историком кухни Павлом Сюткиным

Рождественский гусь рассказывает нам о XIX веке, содержание холодильника — о работе и социальном статусе его владельца, а оливье — о Сталине. Мы задали главные вопросы о нас самих историку кухни Павлу Сюткину: как рождественский стол показывает эволюцию России? имперская ли русская культура? и что такое русская кухня?

так мы учились говорить о смерти: против нормальности

Бесштатная литературная критикесса Клава Синяя подводит итоги года (из) загробного мира. Её перо злее и острее обычного, её взгляд безапелляционнее, её разочарование безграничнее. Клава предлагает прощаться, так давайте попрощаемся вместе.

Шахматная феминистка: как Вера Менчик стала первой чемпионкой мира

Публикуем начало текста для подписчиков Boosty и Patreon про первую чемпионку мира по шахматам Веру Менчик. Она не только осталась непобеждённой чемпионкой, но и доказала всему миру, что женщины могут играть в шахматы не хуже мужчин. 

Отрывок из книги "Незамеченное поколение"

Публикуем первую главу выходящей в московском издательстве "Новый хронограф" книги филолога Полины Проскуриной-Янович "Незамеченное поколение" — книги о судьбах молодых русских писателей и поэтов — эмигрантов начала ХХ века.
Эта книга — попытка рассказать простым языком об их сложных историях и выстраданных текстах. Она родилась из просветительского интернет–проекта nezamechennye.com, начатого в 2019 году, но дописывалась в марте–апреле 2022 года, когда сотни тысяч людей вновь покидают Россию.

Игра

Демагог запускает новый спецпроект, посвящённый игре. Игра старше культуры и пронизывает все формы культурной деятельности. Что такое игра? Как сегодня изучают игры? В чём связь игры с другими культурными и экзистенциальными феноменами? На эти и другие вопросы мы попробуем ответить в ближайшее время.

Что вас бесит / раздражает / злит в современной русской литературе?

Мы попросили критиков, книгопродавцев, издателей и авторов написать нам, что их бесит, злит или раздражает в современной русской литературе. 

Уверен, что злость, раздражение и ревность — продуктивные чувства, когда они касаются не отношений между людьми, а отношения людей к своему делу. Сейчас литература (как и много раз за свою длинную историю) находится на распутье, в процессе поиска нового языка: как писать о войне? смерти? эмиграции? как обходить цензуру? как относиться к зет-литературе? и что нам всем делать? 

Таких вопросов множество. И кажется, что о пристрастиях и любовях сказано уже слишком много, а вот о потаённых страхах и злости до сих пор почти ничего нет.

Вузы в России очень хотят быть вне политики, но никто не знает, что это такое

Может ли вуз быть вне политики? Спойлер: нет, потому что даже ношение респираторной маски или темнокожая русалка в мультике — политика. Пространство “политического” слишком расплывчато. Поэтому Вышка (как и любой другой вуз России) внутри политики. Как так вышло? Об этом — в тексте нашего нового демагог-обозревателя Гриши Комиссарова.

Чекист победил белых, Гитлера и… других кандидатов в президенты: 50 лет со Штирлицем, 24 года с Путиным

Демагог Федя Отрощенко взялся препарировать одну из основ советской популярной культуры — «Семнадцать мгновений весны». Как советский разведчик Штирлиц в форме СС стал популярным кинообразом, что он олицетворяет в нашем бессознательном и куда это всё нас привело? Спойлер: к путинской войне в Украине.

"Третий Рим — не первая империя, которая рассыплется". Интервью с Виктором Мучником

«Демагог» поговорил с главредом «Говорит НеМосква» и «ТВ2», историком Виктором Мучником. Он рассказывает, как в XIX веке томичи увидели в Сибири колонию, о разнообразии Сибири сегодня, а также приободряет разочаровавшегося в разговорах интервьюера.

Дрэг-культура не угрожает иерархии. Критика Батлер

Изначально Батлер полагали, что дрэг разрушает гендерный дуализм. Наш новый демагог слава битвин указывает, что Ru Paul Drag Race и схожие шоу не только не подрывают гендер, но и, чего Батлер не видели, встраиваются в неолиберальный дискурс.

Ожидаемое время прочтения: 7 минут.