Путешествие на юг
Путь из Москвы до Геленджика в этом году вариативен — с открытием аэропорта в городе появилась функция долететь до фестиваля. Но истинные поклонники «Маяка» выбирают традицию — 22-часовой поезд, который отправляется с Казанского вокзала. В прежние годы именно фестивальный поезд, в вагонах которого можно встретить организаторов, членов жюри, режиссёров и коллег-кинокритиков, стал отличительной фишкой «Маяка».
Судя по внушительной толпе, что собралась на перроне, большая часть фестивальщиков всё-таки выбрала поезд. Когда произносишь вслух «22 часа», кажется, это целая вечность, но на деле поездка переносится куда легче. Во-первых, многие едут в купе по двое, а не вчетвером. Во-вторых, помимо стандартного питания РЖД, партнёры «Маяка» предлагают гостям по бутылке вина и дополнительную порцию закусок.
Кстати, у «Маяка» есть служба заботы — отдельное подразделение, которое обеспечивает благоприятные условия для всех гостей и участников. Как человек, который ездит в течение года на кучу разных фестивалей, мечтаю, чтобы такая служба была на каждом из них. Размещение в поезде проходит довольно оперативно. Группы коллег начинают курсировать из вагона в вагон, от одного купе к другому. В поисках своих, чтобы успокоиться, как завещал Алексей Балабанов.
Большую часть времени я, как и многие другие, провожу в разных купе. Где-то познакомлюсь с продюсером короткого метра, о котором через несколько дней предстоит писать. В другом вагоне натыкаюсь на коллег, с которыми по разным причинам не общаюсь (да, случается и такое — кинокритическая братия неоднородна). В вагоне-ресторане молодые режиссёры обсуждают, где достать деньги на новый фильм: «Делать нечего, пойду в Минкульт — я же дебютант без связей».
Задерживаюсь в красивом вагоне (судя по всему, повышенной категории). Дверь в одном из купе открыта, из него доносятся незнакомый голос: «Слушай, если в авторском кино есть продакт-плейсмент, получается, я уже делаю продукт, а не искусство?» Обрывки занимательных фраз и разговоров в какой-то момент сливаются в белый шум. Особенно с учётом того, что к блужданию между вагонами добавляется лёгкое алкогольное опьянение.
После прибытия в Новороссийск фестивальщиков ожидает автобусный трип до Геленджика. Вышедшие из 22-часового поезда люди погружаются в автобус, попутно разбираясь с горой непрочитанных сообщений и уведомлений (во время движения поезда интернет практически отсутствует; это одна из важных причин, почему общение в вагонах выдалось настолько плодотворным). В ожидании отправки автобусов узнаю, что в одном из купе кто-то в туалете уснул, а в другом долго не могли отыскать чью-то жену. Что тут скажешь, привычные фестивальные байки!
Курортная нагрузка
Основную массу гостей заселяют в пятизвёздочный отель «Метрополь», хотя в этом году людей так много, что часть фестивальщиков расселили и в другие гостиницы. Кажется, это один из немногих фестивалей в России, который может себе такое позволить. Организатор фестиваля — Фонд развития современного кинематографа «Кинопрайм», который курирует Роман Абрамович. В 2025 году «Маяк» поддержал также Президентский фонд культурных инициатив.
Погода в Геленджике отличная, часть моих коллег даже надеется заглянуть на море перед церемонией открытия (у «Метрополя» отдельный закрытый выход на пляж). Я не настолько мечтаю поплавать, поэтому двигаюсь по привычной колее: зарегистрироваться — бросить чемодан — поесть — успеть поработать до церемонии. Если вам кажется, что поездка на фестиваль для кинокритика — отдых, это глубокое заблуждение.
Мало того, что на фестивале ты смотришь пул фильмов (или сериалов) друг за другом. Никуда не исчезает и обычная «текучка» — работа, от которой ни критиков, ни редакторов никто на период фестиваля, как правило, не освобождает. В перерывах между сеансами «Маяка» то и дело бегаю в номер: собрать в кучку мысли о том, что увидел прямо сейчас; черкануть ещё один абзац репортажа, который вы прямо сейчас читаете; ответить редактору по поводу текстов, которые сдал до того, как сел в поезд.
Для местных жителей «Маяк» закрыт — попасть на показы можно только по аккредитации, никаких билетов на фильмы фестиваля не существует. Встречаюсь глазами с обычными гостями «Метрополя» (и изредка с жителями Геленджика; например, выбираясь до ближайшей «Пятёрочки» или «Магнита») и думаю, что для них мы будто инопланетный десант. Высадились из белых автобусов, надели чёрные ленточки с бейджами, говорим на непонятном языке: визуальный код, метафора, референс, Тарковский-кор.
Несмотря на более-менее равномерное расписание, — с утра до вечера мы смотрим в основном по три фильма, — к середине фестиваля накапливается усталость. Честно говоря, признаваться в этом отчасти неловко. Как минимум потому, что «Маяк» — самый комфортный фестиваль для работы кинокритика. Здесь есть все условия, чтобы творить свои лучшие тексты (сюжеты, подкасты, видео etc.): удобные номера, ежедневно пополняемый мини-бар, завтраки и обеды, открытый и закрытый бассейны, море и, наконец, коллеги, с которыми можно разгонять отзывы об увиденном (для тех, у кого страх белого листа).
Новое российское кино
Как и прежде, в программе «Маяка» этого года — только российские премьеры. Большая часть конкурсных фильмов снята режиссёрами-женщинами, много дебютов. Вне конкурса в Геленджике (первыми в России) показывают «Новую волну» Ричарда Линклейтера из программы Каннского фестиваля 2025 года. Остальные зрители в России увидят кино о съёмках шедевра «На последнем дыхании» в прокате с 6 ноября.
Кадр из фильма «Новая волна» Ричарда Линклейтера
«Маяк» чтит традиции, так что из года в год можно увидеть здесь знакомые лица. Фестиваль 2024 года закрывал фильм Бакура Бакурадзе «Снег в моём дворе», теперь его новая картина «Лермонтов» смотр открывает, а сам Бакурадзе — председатель жюри основного конкурса. Знакома гостям и ведущая церемонии открытия — актриса Марианна Шульц, исполнившая главную роль в драме «Эра» (участник «Маяка-2023»).
Лаконичность — отличное свойство, которое, судя по всему, разделяет команда организаторов. Церемония проходит быстро, чётко и по делу; представление программы двух конкурсов и напутствие гостям Стаса Тыркина: «Если вы не любите море, если вы не любите горы, если вы не любите жизнь, идите к чёрту!» Во избежание разночтений, это цитата Бельмондо из «На последнем дыхании» Годара.
Бакурадзе отметил, что «Маяк» сегодня — фестиваль, который максимально отражает то, что происходит с кинематографом. «Трудно не согласиться, именно поэтому мы здесь», — прокомментировала одна из моих коллег. Выбор фильма открытия символичный: история о поэте, который, как и Пушкин ранее (где-то здесь проносится дух фильма «Пророк»), был неудобен. Стендап-комик Илья Озолин предлагает необычный образ Лермонтова — неприятного человека, которого многие недолюбливают не только за скверный характер, но и за то, что тот говорит правду.
Выходя из зала, слышу одного из гостей, который подмечает: «Отличный фильм для старта фестиваля. Все мы немного Лермонтовы — молчаливые свидетели неудобного времени». Шёл на вечеринку открытия, прокручивая эти слова в голове много раз, но так и не смог присвоить их себе — с пафосом перебор. Кино, стоит отметить, получилось замечательное. Совсем скоро в этом можно будет убедиться («Лермонтов» выйдет в прокат с 16 октября).
Кадр из фильма «Лермонтов» Бакура Бакурадзе
Между показами
Подавляющая часть коллег исправно ходит на все показы и бурно делится впечатлениями. В этом году «Маяк» установил эмбарго для особо нетерпеливых журналистов и критиков — теперь опубликовать любые отзывы в любых соцсетях можно только по окончанию Q&A, которое проходит после сеанса. Я собираю в телефоне тезисы, цитаты, мысли и навеянные памятью сравнения во время просмотра. Пока идёт Q&A, всё это собирается в цельный пост.
Между сеансами мы чаще всего встречаемся за обедом. В большом зале ресторана при «Метрополе», как и в поезде «Москва — Новороссийск», можно встретить любого участника фестиваля — и коллегу, и режиссёра, который только что прочитал твой негативный отзыв, и пресс-службу фестиваля, которая внимательно следит за тем, как протекают рабочие процессы у журналистов.
Правило «пока я ем, я глух и нем» на «Маяке» не работает. Как иначе узнать, что кто-то из коллег пропустил показ, потому что оказался заперт на балконе? Или о случайной встрече с актрисой, от актёрской работы которой фанатеешь, но, будучи с ней в одном лифте, постеснялся заговорить. Или о разговоре по поводу разработки нового проекта. Или о том, как какой-то продюсер получил деньги Минкульта, а потом исчез, как будто его и не было (с деньгами в кармане, естественно).
Своего рода «курилка» — незаменимая часть любого фестиваля. И «Маяка» в особенности. В отличие от многих других смотров, в Геленджике фестивальное пространство — фойе гостиницы, ресторан, зал кинопоказов — довольно ограниченно. Даже если ты не собираешь информацию целенаправленно, она всё равно до тебя дойдёт, органично и незаметно.
Томные вечера
Ужинов на «Маяке» нет, поэтому после завершения показов всё те же группы по интересам собираются куда глаза глядят (и кошелёк позволяет). В одном из популярных кафе недалеко от отеля журналисты, режиссёры и пиарщики умиротворённо ждут еду, которую заказали -цать минут назад. Люди приходят и уходят, а столы остаются заняты.
В этом году, кажется, на фестивале в разы больше людей, чем в предыдущие пару лет. Но в среде кинокритиков темы для бесед стабильны, как и каждый год: кто сколько зарабатывает, кто куда с фестиваля пишет и как стать «настоящим кинокритиком» (наиболее мифическая категория, корни которой закопаны довольно глубоко).
— Раньше были авторитеты, была система. Сейчас каждую неделю админ нового Telegram-канала о кино нарекает себя кинокритиком, обманывая всех вокруг.
— Даёшь демократию! Больше голосов — больше мнений.
— Не всякое мнение экспертно. Становится больше белого шума и дилетантства.
Содержание диалога, если что, примерное, тезисное. Незадолго до фестиваля один из редакторов, с которым я работаю, упоминает, что знает без гугла пять–шесть кинокритиков, работающих в России. Присылаю в ответ сделанную несколькими месяцами ранее папку с Telegram-каналами кинокритиков и киножурналистов — внутри 80 человек. «Нихрена себе», — пишет он в ответ, а я размышляю, какой оттенок у сообщения, положительный или отрицательный. Но боюсь уточнять.
«Маяк», к слову, достаточно демократичен в отношениях с прессой. На фестивале одинаково много и кинокритиков, которые пишут заметки в медиа, и телеграмщиков, которые ограничиваются короткими отзывами и видеокружками. Пусть я не приемлю существование части коллег на российских фестивалях, трудно не признать очевидное — такая модель, вероятно, одна из наиболее эффективных, когда речь заходит об освещении кинофестивалей в России. С другой стороны, представить блогеров на фестивалях в Европе и Америке, которые выходят с сеансов и постят что-либо в соцсети, трудно. Но оставлю эти рассуждения для кого-то другого.
Цельная атмосфера
Пока старая система кинокритики рушится, новые фестивали в стране продолжают крепнуть и вставать на ноги. Пожалуй, «Маяк» — один из главных примеров этого сложного, комплексного процесса. Наиболее цельная и выразительная попытка нащупать новые ориентиры в авторском кино, которое продолжает жить в сложных условиях.
Стас Тыркин, человек, который вот уже третий год отсматривает сотни российских фильмов, на протяжении всего фестиваля, кажется, сохраняет позитив и оптимизм. Хотя иногда в его взгляде можно отметить нотки усталости, что вполне справедливо для человека, который профессионально занимается оценкой чужого творчества.
Ещё на пресс-конференции Стас говорил: «Если потом нас спросят, что было с хорошим российским кино в те годы, нам будет что ответить». Кажется, что отбор в конкурс фестиваля в Геленджике старательно придерживается этого принципа, насколько оно возможно в текущих условиях. Тогда же Тыркин упомянул, что ключевое ощущение от программы — надежда.
Кадр из фильма «Здесь был Юра» Сергея Малкина
За пять конкурсных дней я посмотрел десять полнометражных картин, каждая из которых оставила внутри чувства и переживания. Не было ни одного фильма, после которого я бы вышел из зала с ощущением зря потраченного времени и подобием сожаления. Да, критерии обобщённые и субъективные, ну так и репортаж субъективный! Как минимум поэтому (впрочем, не только) «Маяк» по-прежнему сильнейший российский фестиваль, а кино в его программе — в разной степени, но всё же — вполне соответствует значению прилагательного «актуальный».
Каждый фильм конкурса — ещё не чёткий след, но уже небольшой отпечаток на очередной странице истории российского кино. Каждый из режиссёров (особенно дебютанты!) исследует боевые точки общества, разбираясь, что происходит с людьми, откуда они вышли и куда всё-таки идут (бегут или ползут). С какой скоростью. С каким грузом за спиной. С какими мыслями и стремлениями.
После заключительного сеанса — показывали первые эпизоды сериала Okko «Маяк» (новый проект Или Малаховой и продюсерской компании «Среда» Ивана Самохвалова и Александра Цекало) — зашла речь о разнице авторского и зрительского кино. «„Оппенгеймер“ Нолана — это же авторское кино? Как вы этот сериал позиционируете?», — спросил у генерального продюсера Okko Гавриила Гордеева один из зрителей. «Не нужно думать, что авторское не значит популярное. Мы, кажется, все бьёмся за искусство», — ответил Гавриил.
То самое «потом» из речи Стаса Тыркина, хочется верить, обязательно наступит. Надеюсь, что и тогда нам всем будет светить «Маяк» и его фильмы, которые будут фиксировать дух уже совсем другого времени. Как говорится, в России надо жить долго. Так что и на российские фестивали, пожалуй, стоит ездить каждый год. Непременно всё записывать. И обязательно сохранять каталоги. В шторме нестабильности и океане культурного хаоса «Маяк» — это то, что нам очень нужно.
Демагог — журнал о независимой культуре.
Мы берём интервью у андеграундных режиссёров, выпускаем рецензии на главные книги независимых издательств, рассказываем о новостях культуры, репрессиях, цензуре и релизах, публикуем аналитические материалы о прошлом, настоящем и будущем.
Вы можете помочь рассказывать больше и чаще о настоящей живой культуре, подключив ежемесячное пожертвование на Boosty (для тех, кто в России) или Patreon (для тех, кто вне России). Помните, что Демагог — свободный журнал для свободных людей. Мы зависим только от вас!