Чекист победил белых, Гитлера и… других кандидатов в президенты: 50 лет со Штирлицем, 24 года с Путиным

Демагог Федя Отрощенко взялся препарировать одну из основ советской популярной культуры — «Семнадцать мгновений весны». Как советский разведчик Штирлиц в форме СС стал популярным кинообразом, что он олицетворяет в нашем бессознательном и куда это всё нас привело? Спойлер: к путинской войне в Украине.

Что читать о квир-истории России?

Демагог публикует подборку книг о квир-истории России. Это та литература, которая вдохновила ЛГБТ-кинофестиваль “Бок о Бок” на создание нового проекта в честь Месяца Гордости — экскурсию по историческим квир-местам Санкт-Петербурга. Вы можете скачать карту, аудиогид и отправиться в пешую прогулку по Питеру или слушать экскурсию как подкаст из любой точки мира. Тем более, что гулять по городу вы будете не одни, а в компании квир-актива России: блогера Феди Фетисова, журналистки Марии Лацинской, Drag King и правозащитницы Дарины Орёл, транс-активистки Екатерины Мессорош и журналистки Лены Догадиной и блогера Ромы Полякова. А если вы хотите узнать о квир-истории России больше подробностей — читайте книги. 

“При подготовке экскурсии мы работали с большим количеством книг, статей и дневников. Однако выбрали для вас именно эти пять, чтобы показать, насколько разной может быть литература об истории квир-сообщества”, — Роман Поляков, член ЛГБТ-кинофестиваля “Бок о Бок”.

Охота

Громкие закулисные споры, тёмный от дыма лес – так на протяжении месяцев белорус-центрист бегает по лесу всех времён года и ищет Цель, а Цель от него ускользает, ускользает, ускользает… Демагог публикует пьесу "Охота" Даниила Золотухина, победившего сегодня в уральском конкурсе драматургов "Евразия".

Время прочтения: 15 минут.

россия повторяется, а Россия расползается. Рецензия на роман "россия"

В начале марта 2023 года, за несколько дней до 70-летней годовщины со дня смерти И.В. Сталина, в издательстве Чтиво вышел дебютный роман «россия» Андрея Янкуса (известного сибирского поэта и основателя перформативно-музыкального проекта «Mute Pidgin»). А это значит, что прямо сейчас (!) на глазах читателя реальность являет себя под маской современной России. Она проступает сквозь кириллические буквы и, проходя через наше сознание, как через искусственную границу, возвращается обратно — в саму себя. Автор, внимательный изучатель внешнего, формулирует канон, нащупывает архетип той страны, в которой мы живём, той страны, которая являет себя через нас как её агентов. роман «россия» — это ритуал, который начался в 00.00 00.00.0000 и творится до сих пор. 

Тамара Эйдельман писала книгу об истории смертной казни, а мы читаем о сегодняшнем дне

Федя Отрощенко, кадровый демагог нашего журнала, прочитал последнюю книгу Тамары Эйдельман «Право на жизнь» и делится с нами своими соображениями. Книга об истории смертной казни и ценности человеческой жизни, считает Федор, оказалась как никогда своевременной в нашем мире. Почему? Читайте на Демагоге.

"Я лишь переместился в пространстве". Сергей Гандлевский — об эмиграции, прошлом и литературе

Поэт, прозаик и эссеист Сергей Гандлевский ответил на пять вопросов нашего редактора Феди Отрощенко о войне, литературе и эмиграции. Что из этого получилось, читайте в материале.

Ивановы. Шутка в одном лице

Представьте: «Иванов» Антона Чехова появляется на «Ёлке у Ивановых» Александра Введенского, поёт «Иванова» Бориса Гребенщикова и смотрит «Иваново детство» Андрея Тарковского, пока заряжается пистолет, подметается пол, пишется статья, а куранты бьют новогоднюю полночь.  Литературный анекдот и одноактная пьеса от Даниила Золотухина в котором без счёта множится, повторяется и возвращается к самому себе архетипический для русской культуры Иванов.

Пьеса написана в 2020 году. Любые совпадения с современностью случайны и/или носят ритуальный характер.

Амальгама времени

В конце 2022 издательство "Чтиво" выпустило роман Эдуарда Диа Диникина "Серебро". Сегодня мы публикуем рецензию на него и одну из глав, любезно предоставленную издательством.

Таро

Рассказ "Таро" Нино Мер существует на грани стиха и прозы, что позволяет ему плотной тканью текста завернуть читателя в воронку, из которой он вряд ли сможет выбраться.

“Ты говоришь с покойницей”. Клава Синяя — о том, как воронка превратилась в воронок

Клава Синяя (правда, уже не Клава и не Синяя) поговорила с нашим Федей из своего московского посмертия — о культуре, писателях и поэтах после катастрофы. Оказывается, постапокалипсис наяву оказался не таким, каким он виднелся из прошлого. Просто жизнь стала более… впрочем, лучше почитайте свежую Клаву сами.