Как часто вы думаете про Афганскую войну? В прошлом году практически незамеченными остались печальные юбилеи — сорок пять лет вводу войск и тридцать пять лет выводу войск из Афганистана. Война, длившаяся десять лет; война, которая торпедировала Московскую олимпиаду и привела к созданию Талибана и Аль-Каиды; война, введшая в оборот слова “моджахеды” и “Груз 200”, не вызывает теперь бурных эмоций — особенно на фоне катаклизма 1990-х годов и ужаса 2020-х.

Тем не менее, я решил собрать небольшую подборку впечатлений, произведений, образов об этой невоспетой войне — я назвал их “всполохами памяти” — чтобы попытаться понять, чем для меня является Афганская война. 

Алик из “Мир! Дружба! Жвачка!”

Один из самых интересных молодёжных сериалов начала 2020-х, “Мир! Дружба! Жвачка!”, вообще-то посвящён взрослению провинциальных подростков в бурные девяностые. Пейджеры, ларьки и всеобщая бедность на фоне, а на первом плане — первый опыт любви. Среди персонажей второго плана выделяется Алик, старший брат главного героя. Алик — “афганец”, молодой ветеран войны, вернувшийся в позднесоветскую пустоту и не сумевший найти мирного применения своим навыкам.

Для меня важный всполох здесь — диалог между Аликом и его отцом, ветераном ВОВ, который стыдит вернувшегося живым и здоровым сына за отсутствие боевых медалей. Конфликт поколений, “правда на правду”. Для отца война — это самая яркая часть жизни, место, где всё предельно понятно: мы за Родину, они фашисты, потому мы “умираем, но не сдаёмся”. Сын без наград — значит, отсиделся в тылу, значит, недостойный трус.

Медали у Алика впоследствии найдутся, только у него никак не получается ими гордиться. Оказывается, что на Афганской войне не нашлось места героической борьбе с абсолютным злом, которую вели предки. “Это у вас в сорок пятом всё было понятно, вы хорошие, они плохие”, — говорит он отцу, и добавляет, показывая медаль “За отвагу”: “Эту медаль я получил за то, что [в качестве мести за убитого дозорного] приказал кишлак мирный из града расхерачить”. Афганская война — как и большинство войн в мировой истории — не место для борьбы “добра” со “злом”, это место массового убийства, место перепроизводства искалеченных ментально и физически людей.


“Пускай не судит однобоко нас кабинетный грамотей”

Врезавшаяся в память строчка из песни группы “Каскад” о выводе войск из Афганистана:

Прощайте, горы, вам видней,
Кем были мы в краю далёком.
Пускай не судит однобоко
Нас кабинетный грамотей. 

Мой всполох здесь — это неопределённость целей и задач, сильное ощущение ненужности и бессмысленности десятилетия войны и, главное, страх перед судом истории. Когда у войны нет цели и смысла, но есть лишь кровь и смерть, неудивительно обращаться впоследствии к вечности, олицетворённой в бездушном научном анализе. “Афганцы” возвращались в перестроечный СССР, в самый разгар гласности, когда вполне очевидный вопрос — зачем мы были в Афганистане? — стал звучать всё громче. И обесценить этот опыт, признать, что зазря потеряны годы и жизни, нет сил, но и противопоставить ничего не выходит. Потому-то горам, которые здесь олицетворяют высшую силу, и видней, зачем всё это было нужно — ведь нужно же было зачем-то?

“Жених приехал”

Культовый фильм Алексея Балабанова “Груз 200” о беспросветности жизни в позднем СССР также происходит на фоне Афганской войны. Мой всполох здесь, конечно, это сцена, ставшая своего рода мемом — “Жених приехал”. Далее есть спойлеры, если вы не смотрели фильм, лучше этот всполох пропустить.

Для бедной девушки, которую украл сумасшедший милиционер-садист, единственной надеждой на спасение становится жених, который сейчас служит в Афганистане, но скоро вернётся и обязательно отомстит за все произошедшие с ней ужасы. Зритель ожидает какого-то разрешения ситуации, вот только его не будет. Прямо по названию фильма — жених приезжает в цинковом гробу, и милиционер, отвечающий за приём тел, находит “жениха”, привозит его в свою квартиру к прикованной жертве и вываливает труп прямо к её ногам.

И опять мы возвращаемся к мысли: война — это не место, где закаляются молодые и сильные, это место, где их убивают. 

Подкаст “Шурави”

Подкаст Сергея Простакова “Шурави” — ещё один мой всполох. К тридцатилетию окончания войны журналист решил взять интервью о войне у самих участников, но не оставил в конечной записи своих вопросов. Получился чистый вербатим шестидесятилетних мужчин — о сослуживцах, о боях, о быте на войне и о самих афганцах. “Шурави” — это “советский солдат” на языке пушту, так называли пришедших в страну “незваных гостей” местные жители. Из уст самих “шурави” война не кажется чем-то экстраординарным. Наоборот, она становится работой, бытовухой, пусть даже опасной — в рассказах часто убивают боевых товарищей — но всё-таки такой, к которой можно привыкнуть. Мысль не новая, но тем не менее каждый раз поражает: война — это скука, смешанная со смертью.

“Караван” Розенбаума

Советская армия провела в Афганистане десять долгих лет. Американская — двадцать. Обе войны были лишены смысла и целей и, закономерно, остались без результата. Может, именно поэтому для американских военных опыт их “предшественников” оказался таким близким. Мой последний всполох — любительское видео, которое сделали американские солдаты, наложив свои фотографии из Афгана на песню Александра Розенбаума “Караван”. Тот же страх, тот же поиск смысла, та же эмоция “на разрыв”, просто униформа немного другая. Война в Афганистане — это то, что никогда не меняется.

Все мои всполохи получились, в общем, об одном: Афганскую войну не получается героизировать. Мы, ужаленные опытом Второй мировой, часто забываем, насколько нетипичный опыт тогда прожил мир — опыт борьбы с дистиллированным злом, ради победы над которым можно пожертвовать абсолютно всем. На самом деле, любая война — это всегда скука, кровь и слёзы, бессмысленная мясорубка, от которой никому не становится лучше. 

Мы сейчас, кажется, стоим на пороге перемирия. Перемирия, которое никому не нравится. Перемирия, которое заключают неприятные люди на отвратительных условиях. Перемирия, в длительность которого никто не верит. И всё же, смотря назад, в Афганистан, в этот ужас, хочется повторять банальные вещи, которые почему-то надо доказывать снова и снова. 

Войну нельзя глорифицировать. 

В войне не может быть высшего смысла. 

Война — это место, где убивают. 

Война — это бездушная машина, питающаяся людьми. 

Война никогда не меняется. 

Бойня должна закончиться.