Я с нетерпением жду этого нового мира, я с нетерпением жду Культуры один.

У Паперного есть концепция Культуры один и Культуры два. Культура один — это Ленин, Хрущёв, Горбачёв и Ельцин, это ощущение, что всё, что было до [культуры один], не имеет смысла, и его вообще будто бы не было. Культура один — это “я хочу будущего сейчас”, это бег, борьба с иерархией и братство.

Если вам показалось, что Культура один — это почему-то всё хорошее, то у меня для вас интересные новости: вы, вероятно, представитель Культуры один.

Самый быстрый тест, быстрее чем на Медузе или Арзамасе. Если “да пошло оно!” и “сгорел сарай – гори и хата” вам близки, то вы из Культуры один. Вот вам блоковское:

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови –
Господи, благослови!

Культура два — это тоже хорошо, это тоже красиво, и неотторжение результатов Культуры два как ценности для Прекрасной России Будущего — важное дело. (Кстати, ПРБ – яркий термин Культуры один.) Станция Арбатская и здание МГУ — главные дети Культуры два.

Если Культура один, это начало истории, то Культура два — это её конец. Культура два — это жить в истории, это писать о сегодня для многих поколений вперёд и строить не на века, а на вечность. Когда Путин общается с Екатериной, Лениным и Хрущёвым, он показывает себя как человек, живущий в Истории. Он делает то же самое, что делал Сталин, разговаривая с Невским, Донским и Кутузовым в 1941 году.

Культура два стоит на жёсткой иерархии, без неё она, по-видимому, не может существовать. Причём иерархии настолько сильной, что каждый следующий уровень несоразмерно далёк от предыдущего. Слегка продолжая мысль Паперного, если расстояние между членом Политбюро и рядовым членом ЦК 15 сантиметров, то между членом Политбюро и Сталиным — 15 километров.

А ещё Культура два гальванизирована. Я всё думаю в последнее время, что это за тип культуры (по антропологу Мэри Дуглас). И мне кажется, что на секту. Культура два — это постоянные поиски врагов. Опасность всегда находятся на стыке лояльностей. Опасность — это люди с двойным гражданством, это люди, получающие финансирование из-за рубежа, люди, разговаривающие с сотрудниками иностранных посольств.

С 1900 года Культура два и Культура один сменяли друг друга. Николай (2) – Ленин (1) – Сталин (2) – оттепель (1) – застой (2) – Перестройка и 90-е (1) – Путин (2). Мы стоим на пороге; но будет ли после новой революции новые заморозки? Будет ли после Культуры один новая Культура два?

Занятно, но рецензенты Паперного, как и социологи, отсылают к Луи Наполеону. Я хотел бы описать, что для меня Луи Наполеон значит в этом контексте.

Представьте себе: вы француз, на дворе 1870 год, правит племянник Наполеона I. Посмотрите на прошедшее столетие. Франция — это череда авторитаризмов, все демократии неустойчивы. Было три революции, три проблеска демократии. Революция 1789 г. — кровь якобинцев и коррупция Директории, эту революцию через десять лет прикончил Наполеон. Июльская революция 1830 г. за три дня перехвачена Луи Филиппом. Революция 1848 г. — это неустойчивое временное правительство, жители деревень избрали президентом Луи Наполеона, потому что им обидно за поражение Наполеона I. Через четыре года Луи Наполеон после референдума провозглашает себя императором.

И вот на дворе май 1870 года. Наполеон III только что провёл очередной плебисцит, на котором победил с результатом 7.5 миллионов против 1.5 миллионов голосов. Кто мог предсказать, что империи осталось жить три месяца? Что совсем скоро Наполеон III развяжет войну с Пруссией, которую он проиграет?

Кто мог в мае 1870 года сказать, что Франция обречена на демократию? И кто не скажет этого сейчас?

“Боюсь напугать читателя напрашивающимся предположением: Парижская коммуна и её расстрел Тьером ещё впереди!” — пишет Вячеслав Иванов в рецензии к Паперному.

Но есть горечь посерьёзней возможных элементов гражданской войны. (Это если мы не скажем, что война россиян с украинцами — гражданская война.) Кирилл Рогов, замечательный Кирилл Рогов, резонно говорит: мы не знаем, сейчас 1920 или 1990 год. Мы не знаем, уезжают люди навсегда или на два года.

Мы не знаем, скажу я, действительно ли сейчас для России французский 1870 год. СССР дважды пережил Культуру один, и эту волну может возглавить не Навальный, а образный Володин. Я уверен, что этого образного Володина сметёт. Но Иванов сравнивал Луи Наполеона не с Путиным, а с Брежневым, и ощущение, что до свободы один шаг, для России не впервой. 

Но Франция пережила четыре революции, и мы с вами перед четвёртым движением маятника к Культуре один. И даже если Культура два не вернётся, впереди могут быть неприятности: разгул какой-нибудь мафии на каком-нибудь юге, авторитарные поползновения какого-нибудь генерала, пошедшего в политику, коррупция и подкупы. Пройдём? Пройдём, никуда не денемся.

Свободы, ребят!